СУТЬ СОБЫТИЙ 15 ИЮЛЯ 2016, 21:04 Echo.msk
АВТОРСКАЯ ПЕРЕДАЧА Сергей Пархоменко
С. Пархоменко
― 21.06. Чуть раньше мы начинаем, чем обычно. Это программа «Суть событий». Я – Сергей Пархоменко. Все в порядке. А то, что нет Арины Бородиной, так ничего страшного. Имеет право. Лето. Иногда может и пропустить. Дождетесь следующего раза. Я же вот жду, и вы тоже ждите. Номер для sms +7-985-970-45-45. Сайт «Эхо Москвы». На нем все обычные возможности. Кардиограмма прямого эфира, возможность смотреть трансляцию из студии прямого эфира. Можно слушать радио прямо там. Хотя мне говорят что, пожалуйста, если можно погромче звук. Это не от меня зависит, я говорю обычным способом. Как оно там, в Интернете оказывается, это зависит от вашего приемника и того, через что вы слушаете.
Сообщения можно посылать прямо ко мне на экран. Пошлите чего-нибудь. А, все работает. Уже Шувалов, корги, квартиры. Все толстой струей ударило. Я все-таки должен начать с трагических французских событий. Все, что во Франции происходит, лично я ощущаю как что-то мне близкое. Я эту страну очень люблю. И я надеюсь, что немножко знаю. Хорошо знать ее издалека невозможно, но знаю чуть-чуть. Говорю на этом языке, читаю эти газеты, слушаю это радио. И вообще провожу с ней много времени в своей жизни.
И вчера конечно был трагический день, днем был, как обычно традиционный он всегда случается вокруг полудня, большой прием во французском посольстве в Москве. Это важное ежегодное событие. Собираются тысячи людей, для которых Франция небезразлична. Встречаются, это уже целый жизненный ритуал. Много лет это происходит, и поздравляют друг друга, и знакомых французов. А потом возвращаешься домой и буквально через несколько часов узнаешь, что другие люди кое-что другое приурочили к празднику 14 июля.
Конечно, возникает вопрос, и этот вопрос бесконечный сейчас обсуждается. Вот сию секунду я получил такой вопрос здесь. И здесь в sms: почему Франция. Короткий ответ: потому что Францию все очень любят. Потому что Франция очень важная, особенная, уникальная буквально страна. В мире есть около 200 стран. И есть одна, которая действительно является символом много чего. И мечтой много кого. И представлением об идеальном месте для жизни. Хотя там очень трудно и последние годы особенно. Там с экономикой большие проблемы, с политикой большие проблемы.
Там много всякого. Как во всяком большом сложном организме, все очень не просто, не плоско. Все довольно тонко. И французская политика, например, она очень сложная. Она очень изощренная. Это такое мелкое вышивание на огромном полотне малюсенькими крестиками. Там очень все запутано, очень все тщательно устроено. И люди, которые хотят нанести нам с вами ущерб, прежде всего моральный, люди, которые нас с вами хотят погрузить в атмосферу страха, нас, да, живущих далеко от Франции. Живущих во всем мире. Они целятся в то, что нам дорого.
Они совершенно намерено выбирают себе такую задачу, ставят такую цель, чтобы нам было больнее. Чтобы вопрос был не только в том, что они убили сколько-то людей, а чтобы было дело в том, что они разрушили наши с вами какие-то идеальные представления о том, что в мире прекрасно. Они хотят нанести нам с вами ущерб. Они понимают, тут Александр пишет: неужели нельзя переловить всех, кто распространяет экстремистскую идеологию. Нужно закрывать за мыслепреступления. Александр, это не помогает. Попытки закрыть за мыслепреступления приведут к тому, что первым закроют вас. Потому что вы тут чего-то такое думаете, пытаетесь кого-то переловить. Это нехорошо и много кому не понравится. Я не сомневаюсь, что вы будете, Александр, одним из первых, кто будет закрыт за мыслепреступления.
А человек, которые распространяет экстремистскую идеологию, будет делать тонко, расчетливо, осторожно. И он вас, Александр, переживет на свободе. Несомненно. Вопрос – почему не Германия. Потому что Германию меньше любят. Вот пусть не обижаются мои немецкие друзья. Германия тоже большая и прекрасная. Но легенды в ней меньше. Почему не Испания. По этому же. Потому что нет у нее этого удивительного идеального образа. При всей прекрасности испанской истории, архитектуры, музыки, кухни, испанских людей. Испанской земли, пляжей и всего прочего прекрасного испанского.
А Францию любят больше. И есть ощущение какой-то еще в ней, несмотря на все сложности, какой-то мощи, которой нет например в Италии. У Италии есть репутация страны разболтанной, расслабленной, довольно какой-то безалаберной. И как бы неинтересно. А Франция делает вид, что у них так все продумано, все серьезно, порядок. Ах, у вас все продумано, серьезно, порядок. Ну, получайте же.
Когда смотришь на то, что там вчера произошло, невозможно, конечно, не примерять это к себе. Я провел почти сутки за слушанием французского радио, чтением французских газет, сайтов, людей в твиттере и фейсбуке. И хроника вполне сложилась у меня в голове. Но ты думаешь о том, а вот как бы это было здесь. Вот что собственно случилось. Есть Английская набережная, в оригинале она называется Promenade des Anglais. То есть такая прогулочная англичан. Так дословно говоря. Английская набережная. Она длиной примерно два километра. И она является главной транспортной артерией Ниццы. Ницца расположена вся вдоль моря, вдоль большого залива. И она тянется вдоль этой набережной. От нее идет вглубь.
Там довольно оживленное автомобильное движение по большей части. Потом немножко сужается. Превращается действительно в улицу с широкими тротуарами и не очень широкой проезжей частью. Но машин там все равно всегда полно. И вот там вчера вечером собрались люди, чтобы смотреть фейерверк. Он был оборудован на пляже и в воде отчасти. В самом конце этой набережной. Она идет с запада на восток. В восточной части набережной. Примерно половина набережной была превращена в пешеходную зону. Там были поставлены временные заграждения, шлагбаум. И автомобильное движение в этой второй половине было в правой восточной закрыто.
Не было там автомобилей. Только люди, очень много людей. И вот слева с запада на эту набережную въехал грузовик. Въехал сразу на довольно большой скорости. И проехал набережную всю. Первоначально были сообщения даже, что он за 45 секунд проехал. Видимо, имеется в виду, что 45 секунд было время, за которое он проехал перекрытый участок. Потому что посередине он уткнулся в эти временные заграждения. Они стояли на уровне самого шикарного легендарного, в бесчисленном множестве художественных фильмов отмеченного отеля «Негреско». Это очень роскошный старый отель с потрясающим рестораном, с праздничной верандой. На которой всегда сидят люди. Такое место праздника. На уровне этого отеля стояли заграждения.
Грузовик доехал до них, давя людей, уперся в эти ограждения и объехал их по тротуару. Выяснилось, что они установили так, что перегораживали только проезжую часть, а широкий тротуар, который был справа, со стороны моря, остался незащищенным. Вот он въехал на тротуар и дальше поехал по тротуару. И тут он ехал эти 45 секунд, пока его не застрелили. Надо сказать, что реакция полиции была поразительная. За 45 секунд они успели машину остановить и застрелить водителя. Это довольно быстро. До этого места, перед этим он ехал примерно еще минуту. Итого, около двух минут.
За это время он задавил насмерть на месте 84 человека, и вот на настоящий момент чуть больше 50 в очень тяжелом состоянии. И сотни еще раненых в большей или меньшей степени. И тысячи, тысячи людей в тяжелейшем психологическом шоке. Там работает огромное количество психологов, огромное количество специалистов, которые пытаются этих людей привести в себя.
Они бросились в эти отели и кафе, которые на протяжении всей набережной. Пытались там спастись, забаррикадироваться, спуститься вниз во внутренние помещения. И много чего казалось, они конечно вспоминали в эти секунды то, что произошло в Париже в ноябре 2015 года и многие потом рассказывали, что вот, за ними гнались люди с автоматами. Они стреляли, брали заложников, расстреливали кого-то. И была масса свидетельств, все это людям померещилось. Потому что преступник был один и теперь абсолютно точно известно, с помощью видеосъемки в Ницце вообще очень много видеокамер, установлено что грузовик, который он за несколько дней до этого взял на прокат и поставил его на окраине города, он стоял до примерно семи часов вечера. В это время он подъехал к этому грузовику на велосипеде, один-единственный этот человек.
Велосипед закинул в пустой прицеп. Потому что это тягач с полуприцепом. Что называется фура. Сел в кабину, завелся и поехал. Он был один. Человека этого звали Мухаммед Лахуайедж Булель. Он из Туниса. У него два гражданства: тунисское и французское. Ему 31 год, он отец семейства. У него есть дети. У него есть жена, с которой по некоторым сведениям он в разводе. По профессии он водитель грузовика. И он такой мелкий гопник. Он замечен во всяких драках, вызывали полицию, когда он пытался бить свою сожительницу. Один раз его серьезно задержали и судили после того, как он устроил драку на шоссе с водителем машины, с которым он столкнулся. В общем, он такой хулиган.
Никакой особенной приверженности к исламизму или каким-то идеям или к чему-то такому особенно политическому, ничего этого за ним не замечено. Ни в каких картотеках он не числился. Никаких контактов с экстремистскими группами никто никогда за ним не видел. И никаких такого рода подозрений не было. Ну вот, такой грубый малограмотный, туповатый, грубоватый, агрессивный молодой человек с окраины. Вот, собственно и все.
Дальше начинаются странные вещи. Потому что у него был пистолет. Он из него пытался отстреливаться от полиции, когда его начали останавливать. Открыл окно и стрелял из окна. По полицейским. Неизвестно, попал или нет, нет сообщений о том, что он попал в кого-нибудь из них. Но еще вместе с ним в кабине лежала граната, разряженная. То есть без взрывателя. Принципиально не способная к взрыву. А также пластмассовый игрушечный пистолет, и два пластмассовых игрушечных то ли ружья, то ли автомата. Пластмассовая модель огнестрельного оружия. Что это такое, абсолютно непонятно. О чем это свидетельствует – совершенно неясно. То ли он какой-то истерик, который, отправляясь на это ужасное дело, просто из дома собрал все оружие, которое у него было, включая детские игрушки.
То ли он был под гипнозом, и кто-то его убедил, что это настоящее оружие. То ли он был накачанными какими-то наркотиками или какой-нибудь химией. И тоже ему почудилось, что эти пистолеты, автоматы и гранаты настоящие. Все это предстоит выяснить. Были обыски у него дома, арестована его жена, изъяты телефоны, компьютеры и всякое такое прочее. Но возникает вопрос: а неужели нельзя было его остановить. А как же так, что он въехал на оживленную магистраль, где много людей. Отчего это произошло, неужели нельзя было предусмотреть. Ну вот давайте примерим это к Москве. Что такое два километра.
Это в точности расстояние, москвичи себе представляют, от Беговой до того места, где Третье кольцо пересекает Ленинградский проспект, до Белорусской и дальше до Триумфальной площади. До памятника Маяковскому. Это два километра. Кусок Ленинградского проспекта и Тверская-Ямская улица. Это тоже главная улица Москвы. Представьте себе, с Третьего кольца выворачивает фура или большой грузовик. И едет в центр. И ему нужно две минуты на то, чтобы на полном ходу по тротуару, давя всех и сметая все на своем пути, проехать этот кусок. И вот она долетает до Триумфальной площади. Или кстати такой же кусок от Белорусской до Пушкинской площади. Тоже два километра.
Представьте себе, как он едет по тротуару. Хорошо, предположим, у Белорусской там неоткуда взяться этому грузовику. Грузовики не пускают к этому месту. А по Третьему кольцу грузовики ездят. Вот выворачивает и едет. Может он это сделать сегодня вечером. Вот пока мы здесь сидим и разговариваем. Может это произойти? Да запросто. Там ничего не перегорожено. Там нет никаких бетонных блоков, надолбов. Их там не бывает. Невозможно город перегородить бетонными стенами. Это невозможно, живой город, невозможно его главные улицы держать перегороженными. Ну хорошо, когда какие-то городские события, какой-нибудь день города, большие манифестации перегораживают. Но перегораживают проезжую часть.
А тротуары открыты и чаще всего, перегораживают даже не машинами, а ставят оцепление из полиции или военных. И что? Вот едет грузовик и прорывается. Иногда легковушка им перегораживает. Ну снесет он ее. Дальше что. Так что предусмотреть это нельзя. У меня спрашивают: по какому обвинению арестована жена. Нет, она не арестована, она задержана. Просто для дальнейшего выяснения в качестве свидетеля для допроса. Полиция имеет право ее задержать на 48 часов. Собственно, что и произошло.
Это я читаю sms, которая мне только что пришла. Так что, предусмотреть это нельзя. Можно каким-то образом попытаться бороться с последствиями, ну здесь французы продемонстрировали себя хорошо. И удивительным образом в этом во всем помог футбол. Дело в том, что Ницца была одним из тех городов, которая принимала чемпионат Европы по футболу. Здесь прошло четыре матча. На их стадионе. И Ницца как все города, в которых есть такой стадион, где проходили игры чемпионата Европы, должны были пройти учения антитеррористические и в Ницце эти учения были недавно.
И в частности темой учений было то, что мы будем делать, если будет взрыв бомбы на стадионе, стадион называется «Альянц Ривьера», это один из самых больших французских стадионов. Если там произойдет взрыв бомбы, пожар, отравление газами, что будет происходить. И вот отрабатывалось взаимодействие разных спасательных частей полиции, армии. И во Франции эту работу традиционно выполняют пожарные. Они тоже являются, играют роль МЧС российского. И они отрабатывали эвакуацию, фильтрацию, сортировку. И размещение раненых, обожженных, отравленных в больницах в самой Ницце и соседних городах. В Каннах, Монако, Марселе, и в военном госпитале в Тулоне. Там есть очень большой госпиталь.
И вот эти учения прошли, а вот сейчас по этим учениям была организована эта операция. Вот так как они тогда учились, так теперь они это устроили. И надо сказать, что они действительно смогли очень быстро и очень эффективно вывести колоссальное количество раненых и покалеченных и разместить их по больницам правильным образом, подвергнув их предварительному осмотру. Жители Ниццы помогли, потому что обратились власти к жителям, чтобы они по возможности просто убрались с улиц. Вошли в какие-то помещения. И там даже действовала система оповещения с помощью твиттера, что люди, которым некуда было деваться, например, приезжие, какие-то туристы, они могли, зайдя в твиттер со своего мобильного телефона моментально найти убежище.
Найти кого-то, кто там вывешивал специальные сообщения, открытые двери: заходите к нам. Заходите в наш дом, в наше кафе, в наш магазин, в наше абсолютно что угодно. Заходите и спрячьтесь у нас. Люди спрятались и что очень важно – таксисты, а Ницца туристический город, там огромное количество такси, таксисты все поголовно до последнего человека объявили, что они работают бесплатно. И очень интенсивно вывозили людей из центра по этим больницам. И это было отработано хорошо.
Когда смотришь на это, опять примеряешь это к каким-то нашим делам. И нашим воспоминаниям. Вспоминаешь, например, «Норд-Ост». Октябрь 2002 года. Где колоссальное количество людей, полторы сотни людей в первый момент погибли ровно из-за этого – из-за того, что их не смогли вывести. Люди задохнулись и захлебнулись, потому что их складывали как дрова, вынеся из зала. И никто не смог организовать первичную обработку этих пострадавших. Никто не занимался противоядиями. Никто им не колол антидот. И никто не пытался их быстро, эффективно эвакуировать. Там стояла огромная толпа из машин скорой помощи, которые были заблокированы и не могли ни подъехать, ни уехать. Это был полный провал вот этой операции по эвакуации пострадавших, который привел к колоссальному количеству погибших.
А здесь этого не произошло. Здесь было сделано чрезвычайно эффективно. Поэтому давайте каких-то легковесных советов, а вот почему не поставили бетонную стенку. Где бетонную стенку, какую бетонную стенку. Посреди города? На главной транспортной артерии города вы хотите бетонную стенку поставить. А город как будет функционировать. Так что все это довольно сложно. И тут лишних советов давать не нужно. Конечно, в политическом смысле колоссальный удар, просто нокаутирующий удар был нанесен по президенту Франсуа Олланду. Который на беду за несколько часов до этого сказал, что Франция не нуждается больше в чрезвычайном положении. И что чрезвычайное положение продлено не будет. Оно заканчивалось, по-моему, 26 июля. Теперь конечно, оно будет продлено на следующие три месяца. Уже во вторник парламент рассмотрит этот законопроект.
Это была первая половина программы «Суть событий». Давайте сделаем паузу. Новости. Через 3-4 минуты продолжим.
С. Пархоменко
― Это вторая половина программы. Давайте продолжим. Мы говорили с вами о теракте в Ницце. И о некоторых подробностях того, что там выяснилось. Вообще конечно, для политической ситуации во Франции это страшный удар. Потому что они начали как бы выправляться после теракта 13-го ноября. И стали вспоминать о каких-то важных демократических устоях. В качестве такого знакового что ли эпизода все анализировали, казалось бы небольшое процедурное дело, тем не менее, важное.
Которое заключается в том, что Салах Абдеслам единственный человек, который считается уцелевшим участником теракта в Париже 13 ноября, по всей видимости, один из организаторов теракта, а может быть даже разработчик теракта. Так вот, он находится сейчас в тюрьме недалеко от Парижа. И он находится под постоянным видеонаблюдением. 12 видеокамер, 24 часа в сутки наблюдают за ним. Причем они обладают такими возможностями, и они могут увеличивать, уменьшать изображение. Они устроены таким образом, что он ни в одной точке своего помещения не может от них скрыться. И в любой момент, в какой бы позе они ни находился и где бы в точности он ни стоял, ни сидел, ни лежал, можно увидеть, что он читает и или пишет.
И он находится под таким постоянным наблюдением. И его адвокат, адвокат у него довольно известный Франк Бертон. Он такой специалист по всяким страшным чудовищам. Он всегда защищает людей, которых все ненавидят, против которых все общественное мнение. Которые являются абсолютным символом зла. Он, тем не менее, берется за такие дела и таких подзащитных. И отстаивает их право на адвокатскую защиту тоже. Дескать, всякий человек, даже самый страшный, ужасный имеет право на справедливый суд, на то, чтобы его мнение кто-то отстаивал в суде.
И вот этот Бертон заявил о том, что следствие не заинтересовано в том, чтобы сделать из этого человека сумасшедшего, чтобы он там просто свихнулся в этой камере под 12 объективами. А заинтересовано следствие в том, чтобы получить от него адекватные показания. И поэтому нужно эти камеры убрать, потому что они нарушают одно из фундаментальных прав человека, а именно право на неприкосновенность частной жизни. И суд рассматривал это и сегодня рассмотрел.
Отказал, конечно. В этих обстоятельствах, по всей видимости, и на волне такого общественного мнения я думаю, что тут ничего не поделаешь. Понятно, что суд и не мог решить иначе. Как ни цинично это звучит. Но на самом деле это важная вещь. Потому что при всем нашем отвращении и ненависти к людям, которые организовали теракт 13 ноября, был страшный теракт. Это был расстрел людей, прохожих на улицах и в концертном зале, на террасах кафе. В ресторане и так далее.
Тем не менее, люди имеют право на защиту. На человеческое с ними обращение. Особенно до суда. До того момента как суд, если это суд уважаемый, если это суд, который на протяжении многих десятилетий, если не сказать столетий во Франции отстаивает свой престиж, свое право на уважение. Люди имеют право на то, чтобы с ними обращались по-человечески. И конечно, самый большой ущерб, который эти теракты наносят – наносят моральному климату во Франции.
Сейчас очень много разговоров, если посмотреть за той политической дискуссией, которая во Франции разворачивается, это дискуссия о том, что Франции предстоит научиться жить в ситуации страха. И французам предстоит привыкнуть к тому, что они погружены в эту атмосферу страха и их ждет большое испытание, потому что они при этом должны остаться людьми, они должны при этом не потерять свою способность по-человечески реагировать друг на друга. И их страх не должен перейти в их агрессию. Вот, собственно об этом и дискуссия. Вот на это и направлено острие террористической атаки. Вопрос не в том, что они хотят сколько-то убить, а вопрос в том, что они хотят лишить человеческого облика тех, кто останутся в живых.
Это важная вещь. И это относится ко всему миру. К Франции ровно так же, как это относится к нам. И к жителям любой другой страны. Поэтому реакция «ненавижу зверьков», давайте их всех перестреляем, давайте придумаем биологическое оружие, чтобы люди, исповедующие ту религию, или эту автоматически заболели бы какой-нибудь ужасной болезнью или перестали бы рожать детей, постепенно вымерли. Это и есть задача террористов. Это то, для чего они все устраивают. Они лишают нас человеческого облика. Они заставляют нас принимать звериный образ действий. Вот собственно и все. И чем эффективнее мы будем этому сопротивляться, тем меньший эффект будут иметь эти террористические акты. Все очень просто.
У меня спрашивают в разных вариантах и на разные голоса, действительно ли главный, кому приходится такой политический доход, кто извлекает самую большую выгоду это президент России Путин. Все, что происходит такого рода это Путину на руку и в пользу Путину. Это Путину очень повезло и так далее.
Я отвечу на это так. Знаете, что бы ни происходило ужасного на свете и в нашей жизни, часто рядом с нами находятся люди, которые пытаются извлечь из этого какую-нибудь пользу. Которые пытаются на этом покрасоваться, потоптаться, которые пытаются сделать какую-нибудь постную фарисейскую рожу, и на этом деле как-то чего-нибудь себе выгадать. Вообще это такой способ политического мародерства. Когда на чужом несчастье, чужом горе люди пытаются заработать себе, неважно чего. Кто-то денег, а кто-то каких-то политических очков. Такие люди есть и во Франции в достатке.
Вот я уже целые сутки читаю людей, которые с большей или меньшей степенью торжества в голосе, более-менее искусно сдерживая злорадство, которое их разрывает, говорят: мы же предупреждали, мы же говорили, а вы нас не слушали. А вот президент не хотел читать наши доклады. А вот президент всего только позавтракать один раз с нами согласился. Это я цитирую одного французского депутата, который, между прочим, руководил парламентской комиссией по расследованию 13 ноября.
Злорадствующих очень много и там. И конечно еще больше здесь. Люди, которым кажется, что они далеко, которым кажется, что они отдельно, что их это не касается, что вот у них там во Франции произошло, а у нас не произойдет никогда. Друзья мои, когда поедет грузовик от Белорусской к Пушкинской, вспомните сегодняшний день. И как вы радовались. Он поедет однажды, несомненно. Он будет грузовиком или самолетом или человеком, который будет бежать и стрелять, взрывать или не знаю, что еще будет происходить. Если вы будете пытаться паразитировать на мировом терроризме, как вы паразитируете сейчас, это я обращаюсь к российским политикам, которые успели позлорадствовать по этому поводу. То удар, который вы получите в тот момент, когда это придет сюда к нам, будет сильнее. И он придется в первую очередь по вашим гнусным рожам.
Что касается президента Путина, да, он в свойственной ему манере сказал немножко постных лицемерных слов. Но мы примерно представляем себе роль Путина и его администрации, противопоставившей себя Европе, ЕС, по существу выключившейся из мировой кооперации в борьбе с терроризмом. Я уверенно это говорю, мне сейчас скажут: а Сирия. Ну так в Сирии он преследует какие-то свои отдельные другие совершенно цели. У него там своя игра. У него, что называется деньги в другом банке.
Хотя в данном случае мы говорим не прямо о деньгах, а косвенно. Россия в Сирии играет свою отдельную от всех остальных партию. И именно поэтому никакой коалиции не существует, ни в какую коалицию Россия не вошла. Именно поэтому российское поведение в Сирии до такой степени лицемерно и двусмысленно. С одной стороны вывели, а с другой стороны остались. Вот у нас на днях сбили вертолет с российскими летчиками внутри. Так потребовались колоссальные усилия для того, чтобы все-таки у кого-то хватило совести признать, что это наши российские военнослужащие.
Хотя это был вертолет очень странный, какой-то не вполне российский, непонятно какой. И чего они там делали, неизвестно и как они там остались, когда всех вывели, тоже не очень понятно. И только общественное мнение, которое заключается в том, что один из этих летчиков оказался довольно известным. Оказался человеком, о котором многие слышали, который давал интервью. Это довольно известный человек. И только поэтому на самом деле все это вылезло наружу.
Знаете, когда люди делают какое-то доброе, честное правильное дело, они как-то выходят на середину комнаты, а не жмутся по стенкам по неосвещенным углам. Так, чтобы никто по возможности этого не заметил. Ну вот это то, что я хотел сказать по поводу французского теракта. Мы, конечно, еще много будем говорить об этом, потому что следствие будет продолжаться. Оно собственно только началось. Только установлена сейчас личность человека. Сейчас расследуются его связи, контакты и поступают очень противоречивые сообщения. Вот вы слышали в новостях, что министр внутренних дел сказал или премьер-министр Франции сказал о том, что он был частью террористического подполья. Знаете, я вот пока никаких доказательств этого не вижу. Совершенно.
Единственное, есть косвенная вещь, которую все повторяют. Некоторое время назад один из лидеров запрещенного в России «Исламского государства», опубликовал заявление, это было еще в июне 14-го года. То есть два года назад. Такой Абу Мухаммад аль-Аднани, говорил о том, это его заявление было распространенно довольно широко, что в от дескать, убивайте неверных всеми возможными способами. И в особенности французов, сказал он. И рассчитывайте на Аллаха и убивайте их, неважно каким способом. Он говорил: бейте их камнями по голове, отрезайте им головы. И давите их автомобилями. Эту фразу теперь все вспоминают.
И вот это считается таким важным доказательством того, что он придумал террорист такой способ расправиться с людьми, которые казались ему неверными. Хотя среди них было, между прочим, большое количество мусульман. И одна из первых идентифицированных жертв была мусульманская женщина по имени Фатима. Ее фотография сейчас во всех французских газетах, на всех французских сайтах. Что вот одна из первых жертв этого теракта. И все воспроизводят твит ее сына, где он пишет, что моя мать убита, она была хорошей правоверной мусульманкой. Вот.
<...> Echo.msk
АВТОРСКАЯ ПЕРЕДАЧА Сергей Пархоменко
С. Пархоменко
― 21.06. Чуть раньше мы начинаем, чем обычно. Это программа «Суть событий». Я – Сергей Пархоменко. Все в порядке. А то, что нет Арины Бородиной, так ничего страшного. Имеет право. Лето. Иногда может и пропустить. Дождетесь следующего раза. Я же вот жду, и вы тоже ждите. Номер для sms +7-985-970-45-45. Сайт «Эхо Москвы». На нем все обычные возможности. Кардиограмма прямого эфира, возможность смотреть трансляцию из студии прямого эфира. Можно слушать радио прямо там. Хотя мне говорят что, пожалуйста, если можно погромче звук. Это не от меня зависит, я говорю обычным способом. Как оно там, в Интернете оказывается, это зависит от вашего приемника и того, через что вы слушаете.
Сообщения можно посылать прямо ко мне на экран. Пошлите чего-нибудь. А, все работает. Уже Шувалов, корги, квартиры. Все толстой струей ударило. Я все-таки должен начать с трагических французских событий. Все, что во Франции происходит, лично я ощущаю как что-то мне близкое. Я эту страну очень люблю. И я надеюсь, что немножко знаю. Хорошо знать ее издалека невозможно, но знаю чуть-чуть. Говорю на этом языке, читаю эти газеты, слушаю это радио. И вообще провожу с ней много времени в своей жизни.
И вчера конечно был трагический день, днем был, как обычно традиционный он всегда случается вокруг полудня, большой прием во французском посольстве в Москве. Это важное ежегодное событие. Собираются тысячи людей, для которых Франция небезразлична. Встречаются, это уже целый жизненный ритуал. Много лет это происходит, и поздравляют друг друга, и знакомых французов. А потом возвращаешься домой и буквально через несколько часов узнаешь, что другие люди кое-что другое приурочили к празднику 14 июля.
Конечно, возникает вопрос, и этот вопрос бесконечный сейчас обсуждается. Вот сию секунду я получил такой вопрос здесь. И здесь в sms: почему Франция. Короткий ответ: потому что Францию все очень любят. Потому что Франция очень важная, особенная, уникальная буквально страна. В мире есть около 200 стран. И есть одна, которая действительно является символом много чего. И мечтой много кого. И представлением об идеальном месте для жизни. Хотя там очень трудно и последние годы особенно. Там с экономикой большие проблемы, с политикой большие проблемы.
Там много всякого. Как во всяком большом сложном организме, все очень не просто, не плоско. Все довольно тонко. И французская политика, например, она очень сложная. Она очень изощренная. Это такое мелкое вышивание на огромном полотне малюсенькими крестиками. Там очень все запутано, очень все тщательно устроено. И люди, которые хотят нанести нам с вами ущерб, прежде всего моральный, люди, которые нас с вами хотят погрузить в атмосферу страха, нас, да, живущих далеко от Франции. Живущих во всем мире. Они целятся в то, что нам дорого.
Они совершенно намерено выбирают себе такую задачу, ставят такую цель, чтобы нам было больнее. Чтобы вопрос был не только в том, что они убили сколько-то людей, а чтобы было дело в том, что они разрушили наши с вами какие-то идеальные представления о том, что в мире прекрасно. Они хотят нанести нам с вами ущерб. Они понимают, тут Александр пишет: неужели нельзя переловить всех, кто распространяет экстремистскую идеологию. Нужно закрывать за мыслепреступления. Александр, это не помогает. Попытки закрыть за мыслепреступления приведут к тому, что первым закроют вас. Потому что вы тут чего-то такое думаете, пытаетесь кого-то переловить. Это нехорошо и много кому не понравится. Я не сомневаюсь, что вы будете, Александр, одним из первых, кто будет закрыт за мыслепреступления.
А человек, которые распространяет экстремистскую идеологию, будет делать тонко, расчетливо, осторожно. И он вас, Александр, переживет на свободе. Несомненно. Вопрос – почему не Германия. Потому что Германию меньше любят. Вот пусть не обижаются мои немецкие друзья. Германия тоже большая и прекрасная. Но легенды в ней меньше. Почему не Испания. По этому же. Потому что нет у нее этого удивительного идеального образа. При всей прекрасности испанской истории, архитектуры, музыки, кухни, испанских людей. Испанской земли, пляжей и всего прочего прекрасного испанского.
А Францию любят больше. И есть ощущение какой-то еще в ней, несмотря на все сложности, какой-то мощи, которой нет например в Италии. У Италии есть репутация страны разболтанной, расслабленной, довольно какой-то безалаберной. И как бы неинтересно. А Франция делает вид, что у них так все продумано, все серьезно, порядок. Ах, у вас все продумано, серьезно, порядок. Ну, получайте же.
Когда смотришь на то, что там вчера произошло, невозможно, конечно, не примерять это к себе. Я провел почти сутки за слушанием французского радио, чтением французских газет, сайтов, людей в твиттере и фейсбуке. И хроника вполне сложилась у меня в голове. Но ты думаешь о том, а вот как бы это было здесь. Вот что собственно случилось. Есть Английская набережная, в оригинале она называется Promenade des Anglais. То есть такая прогулочная англичан. Так дословно говоря. Английская набережная. Она длиной примерно два километра. И она является главной транспортной артерией Ниццы. Ницца расположена вся вдоль моря, вдоль большого залива. И она тянется вдоль этой набережной. От нее идет вглубь.
Там довольно оживленное автомобильное движение по большей части. Потом немножко сужается. Превращается действительно в улицу с широкими тротуарами и не очень широкой проезжей частью. Но машин там все равно всегда полно. И вот там вчера вечером собрались люди, чтобы смотреть фейерверк. Он был оборудован на пляже и в воде отчасти. В самом конце этой набережной. Она идет с запада на восток. В восточной части набережной. Примерно половина набережной была превращена в пешеходную зону. Там были поставлены временные заграждения, шлагбаум. И автомобильное движение в этой второй половине было в правой восточной закрыто.
Не было там автомобилей. Только люди, очень много людей. И вот слева с запада на эту набережную въехал грузовик. Въехал сразу на довольно большой скорости. И проехал набережную всю. Первоначально были сообщения даже, что он за 45 секунд проехал. Видимо, имеется в виду, что 45 секунд было время, за которое он проехал перекрытый участок. Потому что посередине он уткнулся в эти временные заграждения. Они стояли на уровне самого шикарного легендарного, в бесчисленном множестве художественных фильмов отмеченного отеля «Негреско». Это очень роскошный старый отель с потрясающим рестораном, с праздничной верандой. На которой всегда сидят люди. Такое место праздника. На уровне этого отеля стояли заграждения.
Грузовик доехал до них, давя людей, уперся в эти ограждения и объехал их по тротуару. Выяснилось, что они установили так, что перегораживали только проезжую часть, а широкий тротуар, который был справа, со стороны моря, остался незащищенным. Вот он въехал на тротуар и дальше поехал по тротуару. И тут он ехал эти 45 секунд, пока его не застрелили. Надо сказать, что реакция полиции была поразительная. За 45 секунд они успели машину остановить и застрелить водителя. Это довольно быстро. До этого места, перед этим он ехал примерно еще минуту. Итого, около двух минут.
За это время он задавил насмерть на месте 84 человека, и вот на настоящий момент чуть больше 50 в очень тяжелом состоянии. И сотни еще раненых в большей или меньшей степени. И тысячи, тысячи людей в тяжелейшем психологическом шоке. Там работает огромное количество психологов, огромное количество специалистов, которые пытаются этих людей привести в себя.
Они бросились в эти отели и кафе, которые на протяжении всей набережной. Пытались там спастись, забаррикадироваться, спуститься вниз во внутренние помещения. И много чего казалось, они конечно вспоминали в эти секунды то, что произошло в Париже в ноябре 2015 года и многие потом рассказывали, что вот, за ними гнались люди с автоматами. Они стреляли, брали заложников, расстреливали кого-то. И была масса свидетельств, все это людям померещилось. Потому что преступник был один и теперь абсолютно точно известно, с помощью видеосъемки в Ницце вообще очень много видеокамер, установлено что грузовик, который он за несколько дней до этого взял на прокат и поставил его на окраине города, он стоял до примерно семи часов вечера. В это время он подъехал к этому грузовику на велосипеде, один-единственный этот человек.
Велосипед закинул в пустой прицеп. Потому что это тягач с полуприцепом. Что называется фура. Сел в кабину, завелся и поехал. Он был один. Человека этого звали Мухаммед Лахуайедж Булель. Он из Туниса. У него два гражданства: тунисское и французское. Ему 31 год, он отец семейства. У него есть дети. У него есть жена, с которой по некоторым сведениям он в разводе. По профессии он водитель грузовика. И он такой мелкий гопник. Он замечен во всяких драках, вызывали полицию, когда он пытался бить свою сожительницу. Один раз его серьезно задержали и судили после того, как он устроил драку на шоссе с водителем машины, с которым он столкнулся. В общем, он такой хулиган.
Никакой особенной приверженности к исламизму или каким-то идеям или к чему-то такому особенно политическому, ничего этого за ним не замечено. Ни в каких картотеках он не числился. Никаких контактов с экстремистскими группами никто никогда за ним не видел. И никаких такого рода подозрений не было. Ну вот, такой грубый малограмотный, туповатый, грубоватый, агрессивный молодой человек с окраины. Вот, собственно и все.
Дальше начинаются странные вещи. Потому что у него был пистолет. Он из него пытался отстреливаться от полиции, когда его начали останавливать. Открыл окно и стрелял из окна. По полицейским. Неизвестно, попал или нет, нет сообщений о том, что он попал в кого-нибудь из них. Но еще вместе с ним в кабине лежала граната, разряженная. То есть без взрывателя. Принципиально не способная к взрыву. А также пластмассовый игрушечный пистолет, и два пластмассовых игрушечных то ли ружья, то ли автомата. Пластмассовая модель огнестрельного оружия. Что это такое, абсолютно непонятно. О чем это свидетельствует – совершенно неясно. То ли он какой-то истерик, который, отправляясь на это ужасное дело, просто из дома собрал все оружие, которое у него было, включая детские игрушки.
То ли он был под гипнозом, и кто-то его убедил, что это настоящее оружие. То ли он был накачанными какими-то наркотиками или какой-нибудь химией. И тоже ему почудилось, что эти пистолеты, автоматы и гранаты настоящие. Все это предстоит выяснить. Были обыски у него дома, арестована его жена, изъяты телефоны, компьютеры и всякое такое прочее. Но возникает вопрос: а неужели нельзя было его остановить. А как же так, что он въехал на оживленную магистраль, где много людей. Отчего это произошло, неужели нельзя было предусмотреть. Ну вот давайте примерим это к Москве. Что такое два километра.
Это в точности расстояние, москвичи себе представляют, от Беговой до того места, где Третье кольцо пересекает Ленинградский проспект, до Белорусской и дальше до Триумфальной площади. До памятника Маяковскому. Это два километра. Кусок Ленинградского проспекта и Тверская-Ямская улица. Это тоже главная улица Москвы. Представьте себе, с Третьего кольца выворачивает фура или большой грузовик. И едет в центр. И ему нужно две минуты на то, чтобы на полном ходу по тротуару, давя всех и сметая все на своем пути, проехать этот кусок. И вот она долетает до Триумфальной площади. Или кстати такой же кусок от Белорусской до Пушкинской площади. Тоже два километра.
Представьте себе, как он едет по тротуару. Хорошо, предположим, у Белорусской там неоткуда взяться этому грузовику. Грузовики не пускают к этому месту. А по Третьему кольцу грузовики ездят. Вот выворачивает и едет. Может он это сделать сегодня вечером. Вот пока мы здесь сидим и разговариваем. Может это произойти? Да запросто. Там ничего не перегорожено. Там нет никаких бетонных блоков, надолбов. Их там не бывает. Невозможно город перегородить бетонными стенами. Это невозможно, живой город, невозможно его главные улицы держать перегороженными. Ну хорошо, когда какие-то городские события, какой-нибудь день города, большие манифестации перегораживают. Но перегораживают проезжую часть.
А тротуары открыты и чаще всего, перегораживают даже не машинами, а ставят оцепление из полиции или военных. И что? Вот едет грузовик и прорывается. Иногда легковушка им перегораживает. Ну снесет он ее. Дальше что. Так что предусмотреть это нельзя. У меня спрашивают: по какому обвинению арестована жена. Нет, она не арестована, она задержана. Просто для дальнейшего выяснения в качестве свидетеля для допроса. Полиция имеет право ее задержать на 48 часов. Собственно, что и произошло.
Это я читаю sms, которая мне только что пришла. Так что, предусмотреть это нельзя. Можно каким-то образом попытаться бороться с последствиями, ну здесь французы продемонстрировали себя хорошо. И удивительным образом в этом во всем помог футбол. Дело в том, что Ницца была одним из тех городов, которая принимала чемпионат Европы по футболу. Здесь прошло четыре матча. На их стадионе. И Ницца как все города, в которых есть такой стадион, где проходили игры чемпионата Европы, должны были пройти учения антитеррористические и в Ницце эти учения были недавно.
И в частности темой учений было то, что мы будем делать, если будет взрыв бомбы на стадионе, стадион называется «Альянц Ривьера», это один из самых больших французских стадионов. Если там произойдет взрыв бомбы, пожар, отравление газами, что будет происходить. И вот отрабатывалось взаимодействие разных спасательных частей полиции, армии. И во Франции эту работу традиционно выполняют пожарные. Они тоже являются, играют роль МЧС российского. И они отрабатывали эвакуацию, фильтрацию, сортировку. И размещение раненых, обожженных, отравленных в больницах в самой Ницце и соседних городах. В Каннах, Монако, Марселе, и в военном госпитале в Тулоне. Там есть очень большой госпиталь.
И вот эти учения прошли, а вот сейчас по этим учениям была организована эта операция. Вот так как они тогда учились, так теперь они это устроили. И надо сказать, что они действительно смогли очень быстро и очень эффективно вывести колоссальное количество раненых и покалеченных и разместить их по больницам правильным образом, подвергнув их предварительному осмотру. Жители Ниццы помогли, потому что обратились власти к жителям, чтобы они по возможности просто убрались с улиц. Вошли в какие-то помещения. И там даже действовала система оповещения с помощью твиттера, что люди, которым некуда было деваться, например, приезжие, какие-то туристы, они могли, зайдя в твиттер со своего мобильного телефона моментально найти убежище.
Найти кого-то, кто там вывешивал специальные сообщения, открытые двери: заходите к нам. Заходите в наш дом, в наше кафе, в наш магазин, в наше абсолютно что угодно. Заходите и спрячьтесь у нас. Люди спрятались и что очень важно – таксисты, а Ницца туристический город, там огромное количество такси, таксисты все поголовно до последнего человека объявили, что они работают бесплатно. И очень интенсивно вывозили людей из центра по этим больницам. И это было отработано хорошо.
Когда смотришь на это, опять примеряешь это к каким-то нашим делам. И нашим воспоминаниям. Вспоминаешь, например, «Норд-Ост». Октябрь 2002 года. Где колоссальное количество людей, полторы сотни людей в первый момент погибли ровно из-за этого – из-за того, что их не смогли вывести. Люди задохнулись и захлебнулись, потому что их складывали как дрова, вынеся из зала. И никто не смог организовать первичную обработку этих пострадавших. Никто не занимался противоядиями. Никто им не колол антидот. И никто не пытался их быстро, эффективно эвакуировать. Там стояла огромная толпа из машин скорой помощи, которые были заблокированы и не могли ни подъехать, ни уехать. Это был полный провал вот этой операции по эвакуации пострадавших, который привел к колоссальному количеству погибших.
А здесь этого не произошло. Здесь было сделано чрезвычайно эффективно. Поэтому давайте каких-то легковесных советов, а вот почему не поставили бетонную стенку. Где бетонную стенку, какую бетонную стенку. Посреди города? На главной транспортной артерии города вы хотите бетонную стенку поставить. А город как будет функционировать. Так что все это довольно сложно. И тут лишних советов давать не нужно. Конечно, в политическом смысле колоссальный удар, просто нокаутирующий удар был нанесен по президенту Франсуа Олланду. Который на беду за несколько часов до этого сказал, что Франция не нуждается больше в чрезвычайном положении. И что чрезвычайное положение продлено не будет. Оно заканчивалось, по-моему, 26 июля. Теперь конечно, оно будет продлено на следующие три месяца. Уже во вторник парламент рассмотрит этот законопроект.
Это была первая половина программы «Суть событий». Давайте сделаем паузу. Новости. Через 3-4 минуты продолжим.
С. Пархоменко
― Это вторая половина программы. Давайте продолжим. Мы говорили с вами о теракте в Ницце. И о некоторых подробностях того, что там выяснилось. Вообще конечно, для политической ситуации во Франции это страшный удар. Потому что они начали как бы выправляться после теракта 13-го ноября. И стали вспоминать о каких-то важных демократических устоях. В качестве такого знакового что ли эпизода все анализировали, казалось бы небольшое процедурное дело, тем не менее, важное.
Которое заключается в том, что Салах Абдеслам единственный человек, который считается уцелевшим участником теракта в Париже 13 ноября, по всей видимости, один из организаторов теракта, а может быть даже разработчик теракта. Так вот, он находится сейчас в тюрьме недалеко от Парижа. И он находится под постоянным видеонаблюдением. 12 видеокамер, 24 часа в сутки наблюдают за ним. Причем они обладают такими возможностями, и они могут увеличивать, уменьшать изображение. Они устроены таким образом, что он ни в одной точке своего помещения не может от них скрыться. И в любой момент, в какой бы позе они ни находился и где бы в точности он ни стоял, ни сидел, ни лежал, можно увидеть, что он читает и или пишет.
И он находится под таким постоянным наблюдением. И его адвокат, адвокат у него довольно известный Франк Бертон. Он такой специалист по всяким страшным чудовищам. Он всегда защищает людей, которых все ненавидят, против которых все общественное мнение. Которые являются абсолютным символом зла. Он, тем не менее, берется за такие дела и таких подзащитных. И отстаивает их право на адвокатскую защиту тоже. Дескать, всякий человек, даже самый страшный, ужасный имеет право на справедливый суд, на то, чтобы его мнение кто-то отстаивал в суде.
И вот этот Бертон заявил о том, что следствие не заинтересовано в том, чтобы сделать из этого человека сумасшедшего, чтобы он там просто свихнулся в этой камере под 12 объективами. А заинтересовано следствие в том, чтобы получить от него адекватные показания. И поэтому нужно эти камеры убрать, потому что они нарушают одно из фундаментальных прав человека, а именно право на неприкосновенность частной жизни. И суд рассматривал это и сегодня рассмотрел.
Отказал, конечно. В этих обстоятельствах, по всей видимости, и на волне такого общественного мнения я думаю, что тут ничего не поделаешь. Понятно, что суд и не мог решить иначе. Как ни цинично это звучит. Но на самом деле это важная вещь. Потому что при всем нашем отвращении и ненависти к людям, которые организовали теракт 13 ноября, был страшный теракт. Это был расстрел людей, прохожих на улицах и в концертном зале, на террасах кафе. В ресторане и так далее.
Тем не менее, люди имеют право на защиту. На человеческое с ними обращение. Особенно до суда. До того момента как суд, если это суд уважаемый, если это суд, который на протяжении многих десятилетий, если не сказать столетий во Франции отстаивает свой престиж, свое право на уважение. Люди имеют право на то, чтобы с ними обращались по-человечески. И конечно, самый большой ущерб, который эти теракты наносят – наносят моральному климату во Франции.
Сейчас очень много разговоров, если посмотреть за той политической дискуссией, которая во Франции разворачивается, это дискуссия о том, что Франции предстоит научиться жить в ситуации страха. И французам предстоит привыкнуть к тому, что они погружены в эту атмосферу страха и их ждет большое испытание, потому что они при этом должны остаться людьми, они должны при этом не потерять свою способность по-человечески реагировать друг на друга. И их страх не должен перейти в их агрессию. Вот, собственно об этом и дискуссия. Вот на это и направлено острие террористической атаки. Вопрос не в том, что они хотят сколько-то убить, а вопрос в том, что они хотят лишить человеческого облика тех, кто останутся в живых.
Это важная вещь. И это относится ко всему миру. К Франции ровно так же, как это относится к нам. И к жителям любой другой страны. Поэтому реакция «ненавижу зверьков», давайте их всех перестреляем, давайте придумаем биологическое оружие, чтобы люди, исповедующие ту религию, или эту автоматически заболели бы какой-нибудь ужасной болезнью или перестали бы рожать детей, постепенно вымерли. Это и есть задача террористов. Это то, для чего они все устраивают. Они лишают нас человеческого облика. Они заставляют нас принимать звериный образ действий. Вот собственно и все. И чем эффективнее мы будем этому сопротивляться, тем меньший эффект будут иметь эти террористические акты. Все очень просто.
У меня спрашивают в разных вариантах и на разные голоса, действительно ли главный, кому приходится такой политический доход, кто извлекает самую большую выгоду это президент России Путин. Все, что происходит такого рода это Путину на руку и в пользу Путину. Это Путину очень повезло и так далее.
Я отвечу на это так. Знаете, что бы ни происходило ужасного на свете и в нашей жизни, часто рядом с нами находятся люди, которые пытаются извлечь из этого какую-нибудь пользу. Которые пытаются на этом покрасоваться, потоптаться, которые пытаются сделать какую-нибудь постную фарисейскую рожу, и на этом деле как-то чего-нибудь себе выгадать. Вообще это такой способ политического мародерства. Когда на чужом несчастье, чужом горе люди пытаются заработать себе, неважно чего. Кто-то денег, а кто-то каких-то политических очков. Такие люди есть и во Франции в достатке.
Вот я уже целые сутки читаю людей, которые с большей или меньшей степенью торжества в голосе, более-менее искусно сдерживая злорадство, которое их разрывает, говорят: мы же предупреждали, мы же говорили, а вы нас не слушали. А вот президент не хотел читать наши доклады. А вот президент всего только позавтракать один раз с нами согласился. Это я цитирую одного французского депутата, который, между прочим, руководил парламентской комиссией по расследованию 13 ноября.
Злорадствующих очень много и там. И конечно еще больше здесь. Люди, которым кажется, что они далеко, которым кажется, что они отдельно, что их это не касается, что вот у них там во Франции произошло, а у нас не произойдет никогда. Друзья мои, когда поедет грузовик от Белорусской к Пушкинской, вспомните сегодняшний день. И как вы радовались. Он поедет однажды, несомненно. Он будет грузовиком или самолетом или человеком, который будет бежать и стрелять, взрывать или не знаю, что еще будет происходить. Если вы будете пытаться паразитировать на мировом терроризме, как вы паразитируете сейчас, это я обращаюсь к российским политикам, которые успели позлорадствовать по этому поводу. То удар, который вы получите в тот момент, когда это придет сюда к нам, будет сильнее. И он придется в первую очередь по вашим гнусным рожам.
Что касается президента Путина, да, он в свойственной ему манере сказал немножко постных лицемерных слов. Но мы примерно представляем себе роль Путина и его администрации, противопоставившей себя Европе, ЕС, по существу выключившейся из мировой кооперации в борьбе с терроризмом. Я уверенно это говорю, мне сейчас скажут: а Сирия. Ну так в Сирии он преследует какие-то свои отдельные другие совершенно цели. У него там своя игра. У него, что называется деньги в другом банке.
Хотя в данном случае мы говорим не прямо о деньгах, а косвенно. Россия в Сирии играет свою отдельную от всех остальных партию. И именно поэтому никакой коалиции не существует, ни в какую коалицию Россия не вошла. Именно поэтому российское поведение в Сирии до такой степени лицемерно и двусмысленно. С одной стороны вывели, а с другой стороны остались. Вот у нас на днях сбили вертолет с российскими летчиками внутри. Так потребовались колоссальные усилия для того, чтобы все-таки у кого-то хватило совести признать, что это наши российские военнослужащие.
Хотя это был вертолет очень странный, какой-то не вполне российский, непонятно какой. И чего они там делали, неизвестно и как они там остались, когда всех вывели, тоже не очень понятно. И только общественное мнение, которое заключается в том, что один из этих летчиков оказался довольно известным. Оказался человеком, о котором многие слышали, который давал интервью. Это довольно известный человек. И только поэтому на самом деле все это вылезло наружу.
Знаете, когда люди делают какое-то доброе, честное правильное дело, они как-то выходят на середину комнаты, а не жмутся по стенкам по неосвещенным углам. Так, чтобы никто по возможности этого не заметил. Ну вот это то, что я хотел сказать по поводу французского теракта. Мы, конечно, еще много будем говорить об этом, потому что следствие будет продолжаться. Оно собственно только началось. Только установлена сейчас личность человека. Сейчас расследуются его связи, контакты и поступают очень противоречивые сообщения. Вот вы слышали в новостях, что министр внутренних дел сказал или премьер-министр Франции сказал о том, что он был частью террористического подполья. Знаете, я вот пока никаких доказательств этого не вижу. Совершенно.
Единственное, есть косвенная вещь, которую все повторяют. Некоторое время назад один из лидеров запрещенного в России «Исламского государства», опубликовал заявление, это было еще в июне 14-го года. То есть два года назад. Такой Абу Мухаммад аль-Аднани, говорил о том, это его заявление было распространенно довольно широко, что в от дескать, убивайте неверных всеми возможными способами. И в особенности французов, сказал он. И рассчитывайте на Аллаха и убивайте их, неважно каким способом. Он говорил: бейте их камнями по голове, отрезайте им головы. И давите их автомобилями. Эту фразу теперь все вспоминают.
И вот это считается таким важным доказательством того, что он придумал террорист такой способ расправиться с людьми, которые казались ему неверными. Хотя среди них было, между прочим, большое количество мусульман. И одна из первых идентифицированных жертв была мусульманская женщина по имени Фатима. Ее фотография сейчас во всех французских газетах, на всех французских сайтах. Что вот одна из первых жертв этого теракта. И все воспроизводят твит ее сына, где он пишет, что моя мать убита, она была хорошей правоверной мусульманкой. Вот.
<...> Echo.msk
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą