17:39 12.11.16 Newsader
Политолог Яша Маунк, преподающий в университете Гарварда, опубликовал на страницах электронного журнала Foreign Policy статью под названием "Трамп — это конец глобальной политики в том виде, какой мы ее знаем". В своем материале эксперт предупредил о мировой угрозе для либеральной демократии, исходящей от новоизбранного президента Дональда Трампа и его идеологических соратников в лице популистских сил, поднимающих головы по всему миру. По мнению автора, мир может погрузиться в новую версию ялтинского соглашения, когда маленькие страны будут порабощены крупными державами, а единственной гарантией выживания государств станет военная сила.
Единственное, что делает ночной кошмар терпимым — это то, что Вам не приходится переживать события, происходящие во сне, как реальный опыт. Вы могли бы падать с большой высоты, но вдруг проснуться либо чудесным образом сменить декорации перед самым приземлением, или даже задуматься о поиске путей спасения.
Для большей части мира избрание Дональда Трампа выглядит именно как ночной кошмар, единственный недостаток которого заключается в том, что это не сон. В течение последних нескольких дней мы все пребывали в свободном полете навстречу быстро приближающейся земле, только вот проснуться на сей раз не получится. И, как бы ни было тяжело, пришло время задуматься о том, что ждет мир после столкновения с новой политической реальностью.
Задача не из простых. Трамп, будучи человеком громких слов, является непоследовательным во взглядах. За последние 12 месяцев он успел сделать сальто практически по каждому вопросу — от социального государства до гражданских прав, от нераспространения ядерного оружия до использования американской военной мощи. В результате оказалось вдвойне трудно понять угрозу, исходящую от Трампа: нельзя с уверенностью сказать, означает ли его радикальная риторика, что Америку ожидают фундаментальные потрясения во внутренней и внешней политике на протяжении большей части текущего столетия, или же бахвальство, проявленное в ходе безобразной кампании, уступит место более умеренной позиции при переходе в Белый дом. Впрочем, даже если его экстремистская фигура и впрямь решит проявить себя — а этого вполне можно ожидать — не до конца ясно, какая именно разновидность экстремизма последует с его стороны.
Таким образом, у нас сейчас нет возможности твердо предсказать наше горькое будущее. Тем не менее, нам следует начать перечислять возможные варианты.
В первую очередь, нельзя недооценивать возможности того, что Дональд Трамп может оказаться серьезной угрозой для либеральной демократии в Соединенных Штатах. Во время своей предвыборной кампании он то и дело совершал нападки на нормы демократической системы: пригрозил тюрьмой своему оппоненту и обещал не признать результаты выборов в случае поражения; раскритиковал независимость судебной власти и пообещал заткнуть рот свободной прессе. Разумеется, это может оказаться словесным баловством человека, которому присуще делать экстремальные заявления без всякого намерения исполнить их. С другой стороны, не менее вероятно и то, что они могут оказаться отражением его глубинных авторитарных импульсов. И, даже если он не воспользуется ими при той огромной власти, которую дала ему эта громкая победа, важно другое: шокирующе большое число американцев не испугалось этой авторитарной риторики и готово следовать за ним, к чему бы он ни призвал.
Сотни политологов — включая меня, — подписавшие письмо с предупреждением об опасности, которую Трамп может представлять для либеральной демократии, не смогли нейтрализовать распространенную профессиональную привычку тех, к кому они обращались, участвовать в партийной политике по наитию. В их действиях мы усмотрели сходство между феноменом Трампа и теми мертвыми демократиями, которые погибли в прежние исторические периоды на других географических территориях. Вслед за Джеймсом Локстоном из Университета Сиднея мы должны задаваться вопросом: "Является ли Трамп американским Берлускони или американским Муссолини?" Мы должны быть уверены в том, что он не станет первым из них. В противном случае он может начать готовиться к тому, чтобы стать вторым.
Замечено, что демократии развились в европейских странах как раз в тот момент, когда десятилетия войн и этнических чисток сделали их чрезвычайно однородными по национальному составу. В современную же эпоху демократические процессы постоянно идут рука об руку с национализмом. В то же время представления о том, кто является истинным представителем той или иной нации, носят довольно ограниченный характер. В большинстве ситуаций и регионов получается так, что вы на самом деле не принадлежите к соответствующей нации, если не происходите от той же этнической группы, что и большинство ваших сограждан.
В этом смысле Соединенные Штаты на самом деле являются если не совершенно уникальным, то, конечно, особенным явлением. Несмотря на долгую и тяжелую историю радикальной расовой несправедливости, хочется думать, что Америка в каком-то смысле все-таки стала подлинно многонациональной демократией. Даже когда множество белых бросились ревностно защищать свои привилегии, все же большинство из них продемонстрировали понимание того, что чернокожие и латиноамериканцы являются их согражданами-американцами.
Выбор в пользу Трампа, однако, ставит сей оптимизм под сомнение. Проблема не только в том, что магнат построил привлекательность своей президентской кандидатуры на готовности запугивать и оскорблять меньшинства. Дело еще и в том, что его экстремистская риторика придала более горький привкус давнишнему расовому разделению среди американского электората: абсолютное большинство белых мужчин и женщин поддержали кандидатуру, одобренную Ку-клукс-кланом, в то время как большинство мусульман, латиноамериканцев и афроамериканцев искали спасения в той поддержке, которую они решили оказать его сопернице.
Политика в США обретает все более дикие формы. Как говорит мой коллега из New America Foundation Ли Друтман, если раньше главный водораздел между демократами и республиканцами проходил по экономической линии, то теперь — по расовой. Последствия этой трансформации видятся пугающими. Пускай у вас будут глубокие экономические разногласия — главное, что вы признаете друг в друге соотечественников. Но как только политика перерастает в межплеменные разборки, сторонники конкурирующих партий рискуют все чаще отказываться от восприятия друг друга как истинных сограждан.
В результате этих выборов многонациональная демократия в США выглядит намного менее стабильной по сравнению с тем, что было прежде. И это — удар по ее перспективам во многих других частях света.
Согласно общемировым опросам общественного мнения, проделанным в ходе избирательной кампании, подавляющее большинство граждан из самых разных стран отдали предпочтение Хиллари Клинтон. В то же время эти опросы проигнорировали важную деталь: Трамп всегда пользовался сильной поддержкой среди нелиберальных популистов, поднимающих голову по всему свету — во Франции, Швеции, Венгрии и России.
Найджел Фарадж, помогший добиться Brexit в качестве лидера британской Партии независимости, агитировал за Трампа. Тут же и подтянулись другие популисты, которые с энтузиазмом поспешили поаплодировать ему. Марин Ле Пен, глава Национального фронта партии Франции, поздравила американцев с "выбором президента, сделанном по собственному желанию вместо того, чтобы действовать по заготовленному для шаблону". Герт Вилдерс, голландский лидер крайне правых, призывающих к прямому запрету Корана, обрадовался тому, что теперь "политика никогда не будет прежней… и, если Америка может сделать это, то и мы можем сделать так же".
Их ликование не беспричинно. Лидеры правопопулистских радикалов, которые сейчас наслаждаются своим произошедшим в последние годы стремительным возвышением и которые практически всегда оказываются глубоко националистическими силами, ощущают себя частью общей тенденции, суть которой — в отделении либерализма от демократии. В либеральной демократии права меньшинств защищены, а независимый институт судебной власти ограничивает власть правительства. Нелиберальные же демократии, международный авангард которых представлен Турцией и Польшей, напротив, делают меньшинства козлами отпущения ради собственной политической выгоды и систематически подрывают независимые центры гражданского общества.
Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии, который олицетворяет, пожалуй, наиболее идеологически сложный нелиберальный популизм среди известных, очень четко выразил чаяния своих соратников: "Мы живем во времена, когда тому, что мы называем либеральной недемократией — в которой мы существовали в последние 20 лет — приходит конец, и теперь мы можем вернуться к настоящей демократии".
Орбан прав: эра, в которой стабильность либеральной демократии воспринималась как нечто само собой разумеющееся, окончательно завершилась во вторник.
Во время избирательной кампании Трамп выразил немало похвалы в адрес Владимира Путина. Некоторые журналисты даже предположили, что миллиардер либо часть его близких советников могут иметь личную финансовую заинтересованность в союзе с Кремлем. Однако здесь опускается гораздо более печальный момент: Трамп хвалит Путина потому, что он действительно восхищается им, а также теми принципами, на которых тот основывает свою власть.
Как и Трамп, Путин уверен, что страны должны безжалостно реализовывать свои собственные интересы. Как и Трамп, Путин верит в мир, где великие державы делят сферы влияния по собственному желанию. Как и Трамп, Путин вовсе не считает, что есть такая вещь, как оппозиция.
Да, Америка всегда была готова заключать "браки по расчету" с идеологически отвратительными режимами, если в этом просматривалась геополитическая необходимость. Тем не менее, Вашингтон всегда предпочитал поддерживать союзы именно с самыми прочными либеральными демократиями. Однако теперь никто не может быть уверен в том, что Трамп продолжит следовать этой традиции.
Это обстоятельство, вероятно, придаст вдохновение диктаторам по всему миру — не только в России, но и за ее пределами. Они теперь знают, что не будут подвергнуты критике даже тогда, когда грубо нарушат права человека или ликвидируют оппозицию у себя на родине. Более того: отныне у них есть веские основания подозревать, что США будут снисходительно относится к ним в случаях, если они решат шантажировать своих соседей или даже вторгнуться к ним — при условии, что Америка будет получать от них некую геополитическую выгоду.
Если избрание Трампа действительно приведет к радикальной переориентации американской внешней политики, то, по всей видимости, наступят два последствия. Во-первых, авторитарные державы вроде России, видимо, резко расширят свое влияние в мире. Во-вторых, их усиление приведет к радикальной дестабилизации — даже в таких регионах, как Центральная Европа, которая, казалось бы, вступила в новую эпоху стабильности.
Даже в лучшем случае, при котором американская внешняя политика останется попросту непредсказуемой в ближайшие годы, страны, чья безопасность всегда зависела от надежности США, погрузятся в глубокий ужас. Уже сейчас они чувствуют себя чрезвычайно уязвимыми перед лицом капризов президента Трампа.
Само по себе это отсутствие ощущения безопасности — состояние не из приятных. Соответственно, лица, принимающие решения в самых разных точках планеты от Берлина до Токио — если у них окажется хоть немного стратегического здравомыслия — будут вынуждены теперь думать о том, чтобы снизить зависимость от Соединенных Штатов.
В то же время надо понимать, что их возможности ограничены. Само собой, они могли бы серьезно вложиться в развитие своей обороны. Несомненно, многие из них так и сделают. Тем не менее, для таких стран, как Германия и Япония, модернизация вооруженных сил обойдется гораздо дороже по сравнению с тем, как если бы они делали это при поддержке дружественного гегемона. Они могли бы укрепить альянсы со странами, которые до сих пор разделяют их ценности, но таковых немного, они располагаются далеко в географическом смысле и при этом вряд ли окажутся достаточно сильными в военном отношении. Наконец, они могут искать утешение в создании ядерного оружия, однако это чревато значительными внутренними протестами и при том может оказаться контрпродуктивным с точки зрения гонки вооружений, в которую при таком сценарии могут быть втянуты их соседи.
Наиболее же реальной альтернативой среди прочих возможностей, доступных давним союзникам Америки, может стать отход от системы международных альянсов, основанных на общих ценностях. В мире, где не существует надежной либерально-демократической сверхдержавы, маленькие страны будут склонны искать защиту у тех, кто ее продает. При таком исходе западный либеральный порядок может начать разрушаться быстрее, чем мы могли представить еще несколько лет назад.
Материал подготовил Александр Кушнарь, Newsader
Политолог Яша Маунк, преподающий в университете Гарварда, опубликовал на страницах электронного журнала Foreign Policy статью под названием "Трамп — это конец глобальной политики в том виде, какой мы ее знаем". В своем материале эксперт предупредил о мировой угрозе для либеральной демократии, исходящей от новоизбранного президента Дональда Трампа и его идеологических соратников в лице популистских сил, поднимающих головы по всему миру. По мнению автора, мир может погрузиться в новую версию ялтинского соглашения, когда маленькие страны будут порабощены крупными державами, а единственной гарантией выживания государств станет военная сила.
Единственное, что делает ночной кошмар терпимым — это то, что Вам не приходится переживать события, происходящие во сне, как реальный опыт. Вы могли бы падать с большой высоты, но вдруг проснуться либо чудесным образом сменить декорации перед самым приземлением, или даже задуматься о поиске путей спасения.
Для большей части мира избрание Дональда Трампа выглядит именно как ночной кошмар, единственный недостаток которого заключается в том, что это не сон. В течение последних нескольких дней мы все пребывали в свободном полете навстречу быстро приближающейся земле, только вот проснуться на сей раз не получится. И, как бы ни было тяжело, пришло время задуматься о том, что ждет мир после столкновения с новой политической реальностью.
Задача не из простых. Трамп, будучи человеком громких слов, является непоследовательным во взглядах. За последние 12 месяцев он успел сделать сальто практически по каждому вопросу — от социального государства до гражданских прав, от нераспространения ядерного оружия до использования американской военной мощи. В результате оказалось вдвойне трудно понять угрозу, исходящую от Трампа: нельзя с уверенностью сказать, означает ли его радикальная риторика, что Америку ожидают фундаментальные потрясения во внутренней и внешней политике на протяжении большей части текущего столетия, или же бахвальство, проявленное в ходе безобразной кампании, уступит место более умеренной позиции при переходе в Белый дом. Впрочем, даже если его экстремистская фигура и впрямь решит проявить себя — а этого вполне можно ожидать — не до конца ясно, какая именно разновидность экстремизма последует с его стороны.
Таким образом, у нас сейчас нет возможности твердо предсказать наше горькое будущее. Тем не менее, нам следует начать перечислять возможные варианты.
Подрыв американской либеральной демократии
В первую очередь, нельзя недооценивать возможности того, что Дональд Трамп может оказаться серьезной угрозой для либеральной демократии в Соединенных Штатах. Во время своей предвыборной кампании он то и дело совершал нападки на нормы демократической системы: пригрозил тюрьмой своему оппоненту и обещал не признать результаты выборов в случае поражения; раскритиковал независимость судебной власти и пообещал заткнуть рот свободной прессе. Разумеется, это может оказаться словесным баловством человека, которому присуще делать экстремальные заявления без всякого намерения исполнить их. С другой стороны, не менее вероятно и то, что они могут оказаться отражением его глубинных авторитарных импульсов. И, даже если он не воспользуется ими при той огромной власти, которую дала ему эта громкая победа, важно другое: шокирующе большое число американцев не испугалось этой авторитарной риторики и готово следовать за ним, к чему бы он ни призвал.
Сотни политологов — включая меня, — подписавшие письмо с предупреждением об опасности, которую Трамп может представлять для либеральной демократии, не смогли нейтрализовать распространенную профессиональную привычку тех, к кому они обращались, участвовать в партийной политике по наитию. В их действиях мы усмотрели сходство между феноменом Трампа и теми мертвыми демократиями, которые погибли в прежние исторические периоды на других географических территориях. Вслед за Джеймсом Локстоном из Университета Сиднея мы должны задаваться вопросом: "Является ли Трамп американским Берлускони или американским Муссолини?" Мы должны быть уверены в том, что он не станет первым из них. В противном случае он может начать готовиться к тому, чтобы стать вторым.
Смерть мечты о мультиэтнической демократии
Замечено, что демократии развились в европейских странах как раз в тот момент, когда десятилетия войн и этнических чисток сделали их чрезвычайно однородными по национальному составу. В современную же эпоху демократические процессы постоянно идут рука об руку с национализмом. В то же время представления о том, кто является истинным представителем той или иной нации, носят довольно ограниченный характер. В большинстве ситуаций и регионов получается так, что вы на самом деле не принадлежите к соответствующей нации, если не происходите от той же этнической группы, что и большинство ваших сограждан.
В этом смысле Соединенные Штаты на самом деле являются если не совершенно уникальным, то, конечно, особенным явлением. Несмотря на долгую и тяжелую историю радикальной расовой несправедливости, хочется думать, что Америка в каком-то смысле все-таки стала подлинно многонациональной демократией. Даже когда множество белых бросились ревностно защищать свои привилегии, все же большинство из них продемонстрировали понимание того, что чернокожие и латиноамериканцы являются их согражданами-американцами.
Выбор в пользу Трампа, однако, ставит сей оптимизм под сомнение. Проблема не только в том, что магнат построил привлекательность своей президентской кандидатуры на готовности запугивать и оскорблять меньшинства. Дело еще и в том, что его экстремистская риторика придала более горький привкус давнишнему расовому разделению среди американского электората: абсолютное большинство белых мужчин и женщин поддержали кандидатуру, одобренную Ку-клукс-кланом, в то время как большинство мусульман, латиноамериканцев и афроамериканцев искали спасения в той поддержке, которую они решили оказать его сопернице.
Политика в США обретает все более дикие формы. Как говорит мой коллега из New America Foundation Ли Друтман, если раньше главный водораздел между демократами и республиканцами проходил по экономической линии, то теперь — по расовой. Последствия этой трансформации видятся пугающими. Пускай у вас будут глубокие экономические разногласия — главное, что вы признаете друг в друге соотечественников. Но как только политика перерастает в межплеменные разборки, сторонники конкурирующих партий рискуют все чаще отказываться от восприятия друг друга как истинных сограждан.
В результате этих выборов многонациональная демократия в США выглядит намного менее стабильной по сравнению с тем, что было прежде. И это — удар по ее перспективам во многих других частях света.
Нелиберальный интернационал, грозящий подоспеть в марте
Согласно общемировым опросам общественного мнения, проделанным в ходе избирательной кампании, подавляющее большинство граждан из самых разных стран отдали предпочтение Хиллари Клинтон. В то же время эти опросы проигнорировали важную деталь: Трамп всегда пользовался сильной поддержкой среди нелиберальных популистов, поднимающих голову по всему свету — во Франции, Швеции, Венгрии и России.
Найджел Фарадж, помогший добиться Brexit в качестве лидера британской Партии независимости, агитировал за Трампа. Тут же и подтянулись другие популисты, которые с энтузиазмом поспешили поаплодировать ему. Марин Ле Пен, глава Национального фронта партии Франции, поздравила американцев с "выбором президента, сделанном по собственному желанию вместо того, чтобы действовать по заготовленному для шаблону". Герт Вилдерс, голландский лидер крайне правых, призывающих к прямому запрету Корана, обрадовался тому, что теперь "политика никогда не будет прежней… и, если Америка может сделать это, то и мы можем сделать так же".
Их ликование не беспричинно. Лидеры правопопулистских радикалов, которые сейчас наслаждаются своим произошедшим в последние годы стремительным возвышением и которые практически всегда оказываются глубоко националистическими силами, ощущают себя частью общей тенденции, суть которой — в отделении либерализма от демократии. В либеральной демократии права меньшинств защищены, а независимый институт судебной власти ограничивает власть правительства. Нелиберальные же демократии, международный авангард которых представлен Турцией и Польшей, напротив, делают меньшинства козлами отпущения ради собственной политической выгоды и систематически подрывают независимые центры гражданского общества.
Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии, который олицетворяет, пожалуй, наиболее идеологически сложный нелиберальный популизм среди известных, очень четко выразил чаяния своих соратников: "Мы живем во времена, когда тому, что мы называем либеральной недемократией — в которой мы существовали в последние 20 лет — приходит конец, и теперь мы можем вернуться к настоящей демократии".
Орбан прав: эра, в которой стабильность либеральной демократии воспринималась как нечто само собой разумеющееся, окончательно завершилась во вторник.
Трамп взбодрил диктаторов во всему миру
Во время избирательной кампании Трамп выразил немало похвалы в адрес Владимира Путина. Некоторые журналисты даже предположили, что миллиардер либо часть его близких советников могут иметь личную финансовую заинтересованность в союзе с Кремлем. Однако здесь опускается гораздо более печальный момент: Трамп хвалит Путина потому, что он действительно восхищается им, а также теми принципами, на которых тот основывает свою власть.
Как и Трамп, Путин уверен, что страны должны безжалостно реализовывать свои собственные интересы. Как и Трамп, Путин верит в мир, где великие державы делят сферы влияния по собственному желанию. Как и Трамп, Путин вовсе не считает, что есть такая вещь, как оппозиция.
Да, Америка всегда была готова заключать "браки по расчету" с идеологически отвратительными режимами, если в этом просматривалась геополитическая необходимость. Тем не менее, Вашингтон всегда предпочитал поддерживать союзы именно с самыми прочными либеральными демократиями. Однако теперь никто не может быть уверен в том, что Трамп продолжит следовать этой традиции.
Это обстоятельство, вероятно, придаст вдохновение диктаторам по всему миру — не только в России, но и за ее пределами. Они теперь знают, что не будут подвергнуты критике даже тогда, когда грубо нарушат права человека или ликвидируют оппозицию у себя на родине. Более того: отныне у них есть веские основания подозревать, что США будут снисходительно относится к ним в случаях, если они решат шантажировать своих соседей или даже вторгнуться к ним — при условии, что Америка будет получать от них некую геополитическую выгоду.
Если избрание Трампа действительно приведет к радикальной переориентации американской внешней политики, то, по всей видимости, наступят два последствия. Во-первых, авторитарные державы вроде России, видимо, резко расширят свое влияние в мире. Во-вторых, их усиление приведет к радикальной дестабилизации — даже в таких регионах, как Центральная Европа, которая, казалось бы, вступила в новую эпоху стабильности.
Союзники Америки начнут поиски в других местах
Даже в лучшем случае, при котором американская внешняя политика останется попросту непредсказуемой в ближайшие годы, страны, чья безопасность всегда зависела от надежности США, погрузятся в глубокий ужас. Уже сейчас они чувствуют себя чрезвычайно уязвимыми перед лицом капризов президента Трампа.
Само по себе это отсутствие ощущения безопасности — состояние не из приятных. Соответственно, лица, принимающие решения в самых разных точках планеты от Берлина до Токио — если у них окажется хоть немного стратегического здравомыслия — будут вынуждены теперь думать о том, чтобы снизить зависимость от Соединенных Штатов.
В то же время надо понимать, что их возможности ограничены. Само собой, они могли бы серьезно вложиться в развитие своей обороны. Несомненно, многие из них так и сделают. Тем не менее, для таких стран, как Германия и Япония, модернизация вооруженных сил обойдется гораздо дороже по сравнению с тем, как если бы они делали это при поддержке дружественного гегемона. Они могли бы укрепить альянсы со странами, которые до сих пор разделяют их ценности, но таковых немного, они располагаются далеко в географическом смысле и при этом вряд ли окажутся достаточно сильными в военном отношении. Наконец, они могут искать утешение в создании ядерного оружия, однако это чревато значительными внутренними протестами и при том может оказаться контрпродуктивным с точки зрения гонки вооружений, в которую при таком сценарии могут быть втянуты их соседи.
Наиболее же реальной альтернативой среди прочих возможностей, доступных давним союзникам Америки, может стать отход от системы международных альянсов, основанных на общих ценностях. В мире, где не существует надежной либерально-демократической сверхдержавы, маленькие страны будут склонны искать защиту у тех, кто ее продает. При таком исходе западный либеральный порядок может начать разрушаться быстрее, чем мы могли представить еще несколько лет назад.
Материал подготовил Александр Кушнарь, Newsader
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą