08:28 , 14 ноября 2016 Echo.msk
Руслан Пухов, Центр анализа стратегий и технологий
Неожиданная победа Дональда Трампа на президентских выборах в Соединенных Штатах получила необычное внешнеполитическое измерение. Активно используя имя Владимира Путина во внутриамериканской политической борьбе, противники Трампа теперь сами оказались в ситуации, когда произошедшее может быть интерпретировано как «успех Путина» и чуть ли не выигрыш Кремля.
На самом деле, усиленно распространявшаяся в США медиа картина «поддержки Трампа со стороны Путина» очень далека от реальности и основывается на откровенном оглуплении и примитивизации мотивов политики Москвы. Примечательно, что подобные тезисы как правило полностью игнорировали оценки, делавшиеся российскими мейнстримными медиа и российским экспертным сообществом, где заметный энтузиазм по поводу Трампа никогда особо не присутствовал.
В России широко распространена обеспокоенность относительно неопределенности, в которую приход Трампа в Белый Дом ввергнет американскую внешнюю политику в целом. Основная проблема с Трампом — это то, что никто, включая, похоже, его самого, не знает, что он будет делать на президентском посту, особенно во внешнеполитической области, учитывая крайне противоречивый и путаный характер заявлений Трампа на этот счет. Трамп окружен советниками и помощниками также с достаточно противоречивыми взглядами на внешнюю и оборонную политику США. Кроме того, Трампу предстоит трудный процесс выстраивания отношений с истеблишментом Республиканской партии, и вопросы внешней политики и внешнеполитических назначений могут стать разменной монетой в таком процессе, способствуя приходу к руководству американской внешней политикой и обороной самых неожиданных людей, в том числе с «ястребиными» взглядами. Стремление Трампа сосредоточиться на внутренних и экономических вопросах может способствовать передаче им вопросов внешней и оборонной политики в руки «традиционной» республиканской элиты, враждебно настроенной по отношению к Москве. Все это делает невозможным для России любые серьезные ставки «на Трампа».
В России никогда не существовало недооценки Трампа, которой страдали многие американские и мировые медиа. Хотя Трамп иногда и характеризовался как «американский Жириновский», однако для российской стороны более типичен взгляд на Трампа как на сильного харизматичного правого лидера. Некоторые русские обозреватели полагают, что Трамп может в итоге стать «вторым Рейганом» — очень успешным президентом с жесткой и односторонней линией во внутренних и международных делах, что, безусловно, выглядит неудобным для Москвы. Представления о том, что Трамп может ввергнуть американскую внешнюю и внутреннюю политику в хаос выглядят малоубедительными, поскольку до сих пор Трамп демонстрировал себя слишком ловким и в бизнесе, и в политике, чтобы это допустить.
В долгосрочном плане более многообещающими выглядят для Москвы некоторые тенденции в американской политике, продемонстрированные избирательной кампанией 2016 г. С внешнеполитической точки зрения, американская предвыборная кампания в свете феноменов Дональда Трампа и Берни Сандерса выявила новую волну изоляционистских настроений в США. Значительная часть американского общества устала от бесконечных военных кампаний на Ближнем Востоке, недовольна бременем внешних обязательств США, а самое главное — последние два десятилетия показали, что глобализация отнюдь не однозначно выгодна для Соединенных Штатов, и более того, именно индустриальная коренная часть недавней главной мастерской мира страдает от чрезмерной глобализации, до сих пор проталкивавшейся именно Вашингтоном. К этому добавляется проблема иммиграции, причем вслед за более или менее интегрируемой латиноамериканской иимиграцией на США начинает накатывать волна мало-, а то и вовсе неинтегрируемой сверхпроблемной исламской иммиграции.
Основным вопросом остается то, сможет ли этот обозначившийся изоляционистский дискурс реально повлиять на американскую внешнюю политику. Вероятно, если и сможет, то нескоро. Американская политическая элита остается сплошь глобалистской, интервенционистской и «империалистической». Не случайно, что и Трамп, и Сандерс по сути выступали как контрэлитные кандидаты, и не случайно, что именно обвинения в предательстве (или по крайней мере, в пренебрежении) американских глобалистско-имперских интересов были одними из главных направлений «элитной» кампании против Трампа.
Пока что же, оценивая будущее президенство Трампа, с русской точки зрения нет никаких оснований полагать, что Трамп, чего бы он там ни говорил, пойдет на какие-либо серьезные уступки или соглашения с Москвой. Самое главное в том, что Москве сейчас попросту нечего предложить Вашингтону — в мире нет ничего такого, что США не смогли бы получить, не прибегая к содействию Москвы. Поэтому никаких оснований для серьезных сделок и договоренностей России и США не видно. Путину нечем платить в такой сделке. Даже если Трамп субъективно настроен на некое «улучшение отношений» с Россией — вьехав в Овальный кабинет, он быстро удостоверится, что никакого профита для Америки это «улучшение» не даст — это либо разъяснят ему его советники, да, скорее всего, он сам это поймет чутьем выдающегося бизнесмена.
Поэтому для достижения некоей глобальной российско-американской договоренности (которая, в идеальных представлениях путинского Кремля, должна вообще выглядеть как не то новый вариант «пакта Молотова-Риббентропа», не то как Ялта-45, пусть и в уменьшенных масштабах, охватывая только территорию бывшего Советского Союза) сейчас и в обозримом будущем нет никаких серьезных предпосылок. Соответственно, администрации Трампа не будет никакого смысла делать какие-либо авансы Москве — будь то смягчение позиции по Украине или снятие санкций. К тому же, для Трампа любые такие движения навстречу России будут чреваты подрывом сложившегося внешнеполитического консенсуса — как внутри Республиканской партии, так и во внешеполитическом и оборонном сообществе США в целом. Совершенно непонятно, зачем Трампу будут нужны такие осложнения с высокой внутриполитической ценой ради отсутствия каких-либо зримых выгод для мировых позиций США от улучшения отношений с Путиным.
Безусловно, если Трамп в Белом доме сохранит свой стихийный инстинктивный умеренный изоляционизм, то это может несколько уменьшить интенсивность возможных дипломатических столкновений с Россией по второстепенным вопросам. Однако это никак не может затронуть базовые проблемы российско-американских отношений, проистекающие из фундаментального стремления Москвы вернуться на мировую арену в качестве великой державы, и если и интегрироваться в возглавляемый США «прозападный» мировой порядок, то только в качестве таковой великой державы с де факто доминированием в границах бывшего СССР (минус Прибалтийские страны).
В ближайшие годы, и может быть десятилетия, такие претензии Москвы будут оставаться неприемлемыми для любой американской администрации, что предопределит заведомо низкий уровень двухсторонних отношений. В то же время в дальнейшем ситуация может измениться, в первую очередь в случае дальнейшего серьезного ухудшения положения США на мировой арене — втягивания Соединенных Штатов в конфронтацию в Китаем, при одновременном все большем увязании во всяких ближневосточных конфликтах. Пока что объективно события развиваются именно в этом направлении — конфронтация США с Китаем видится практически неизбежной, потому что США в принципе не могут строить нормальные отношения с другой сверхдержавой и не имеют ни опыта таких отношений, ни даже представлений об этом. Рост безрассудного американского активизма в других регионах мира также представляется весьма вероятным. Американской элите до сих пор было крайне тяжело уберечься от соблазнов постоянного расширения американских внешнеполитических обязательств — которые зачастую делают американскую политику заложницей всяких местных «хвостов», желающих вертеть «собакой», и заодно де факто увеличивают иммиграцию в США из этих стран.
Конфронтация с Китаем и усиление внешнеполитических осложнений рано или поздно могут вынудить Вашингтон искать сближения с Россией — подобно тому, как соперничество с Германией вынудило Великобританию закрыть глаза на свои длительные разногласия с Россией и пойти на подписание англо-русского соглашения в 1907 г., и , подобно тому, как президент Ричард Никсон в 1972 г. пошел на сближение с коммунистическим Китаем в качестве противовеса находившемуся на пике своего могущества Советскому Союзу. Но для такого сценария Москве важно сохранять твердость и устойчивость своих позиций на относительно длительную перспективу.
Парадоксальным образом, тенденциям роста американского активизма более способствовало бы избрание именно Хиллари Клинтон, как ярого апологета интервенционистской политики, и в этом смысле, с цинической точки зрения, для Москвы президенство г-жи Клинтон могло быть более желательным для реализации перспектив. Чрезмерный американский интервенционизм будет не только объективно подрывать долгосрочные американские интересы, но и противоречить все более нарастающим изоляционистским настроениям в Соединенных Штатах, и в итоге может способствовать тому, что эти настроения окажутся реальной силой, оказывающей серьезное давление на политику следующих администраций США. Для долгосрочных московских ставок именно этот сценарий объективно, вероятно, был бы более подходящ, чем гипотетический умеренный изоляционизм Трампа сейчас.
Руслан Пухов, директор ЦАСТ
Руслан Пухов, Центр анализа стратегий и технологий
Неожиданная победа Дональда Трампа на президентских выборах в Соединенных Штатах получила необычное внешнеполитическое измерение. Активно используя имя Владимира Путина во внутриамериканской политической борьбе, противники Трампа теперь сами оказались в ситуации, когда произошедшее может быть интерпретировано как «успех Путина» и чуть ли не выигрыш Кремля.
На самом деле, усиленно распространявшаяся в США медиа картина «поддержки Трампа со стороны Путина» очень далека от реальности и основывается на откровенном оглуплении и примитивизации мотивов политики Москвы. Примечательно, что подобные тезисы как правило полностью игнорировали оценки, делавшиеся российскими мейнстримными медиа и российским экспертным сообществом, где заметный энтузиазм по поводу Трампа никогда особо не присутствовал.
В России широко распространена обеспокоенность относительно неопределенности, в которую приход Трампа в Белый Дом ввергнет американскую внешнюю политику в целом. Основная проблема с Трампом — это то, что никто, включая, похоже, его самого, не знает, что он будет делать на президентском посту, особенно во внешнеполитической области, учитывая крайне противоречивый и путаный характер заявлений Трампа на этот счет. Трамп окружен советниками и помощниками также с достаточно противоречивыми взглядами на внешнюю и оборонную политику США. Кроме того, Трампу предстоит трудный процесс выстраивания отношений с истеблишментом Республиканской партии, и вопросы внешней политики и внешнеполитических назначений могут стать разменной монетой в таком процессе, способствуя приходу к руководству американской внешней политикой и обороной самых неожиданных людей, в том числе с «ястребиными» взглядами. Стремление Трампа сосредоточиться на внутренних и экономических вопросах может способствовать передаче им вопросов внешней и оборонной политики в руки «традиционной» республиканской элиты, враждебно настроенной по отношению к Москве. Все это делает невозможным для России любые серьезные ставки «на Трампа».
В России никогда не существовало недооценки Трампа, которой страдали многие американские и мировые медиа. Хотя Трамп иногда и характеризовался как «американский Жириновский», однако для российской стороны более типичен взгляд на Трампа как на сильного харизматичного правого лидера. Некоторые русские обозреватели полагают, что Трамп может в итоге стать «вторым Рейганом» — очень успешным президентом с жесткой и односторонней линией во внутренних и международных делах, что, безусловно, выглядит неудобным для Москвы. Представления о том, что Трамп может ввергнуть американскую внешнюю и внутреннюю политику в хаос выглядят малоубедительными, поскольку до сих пор Трамп демонстрировал себя слишком ловким и в бизнесе, и в политике, чтобы это допустить.
В долгосрочном плане более многообещающими выглядят для Москвы некоторые тенденции в американской политике, продемонстрированные избирательной кампанией 2016 г. С внешнеполитической точки зрения, американская предвыборная кампания в свете феноменов Дональда Трампа и Берни Сандерса выявила новую волну изоляционистских настроений в США. Значительная часть американского общества устала от бесконечных военных кампаний на Ближнем Востоке, недовольна бременем внешних обязательств США, а самое главное — последние два десятилетия показали, что глобализация отнюдь не однозначно выгодна для Соединенных Штатов, и более того, именно индустриальная коренная часть недавней главной мастерской мира страдает от чрезмерной глобализации, до сих пор проталкивавшейся именно Вашингтоном. К этому добавляется проблема иммиграции, причем вслед за более или менее интегрируемой латиноамериканской иимиграцией на США начинает накатывать волна мало-, а то и вовсе неинтегрируемой сверхпроблемной исламской иммиграции.
Основным вопросом остается то, сможет ли этот обозначившийся изоляционистский дискурс реально повлиять на американскую внешнюю политику. Вероятно, если и сможет, то нескоро. Американская политическая элита остается сплошь глобалистской, интервенционистской и «империалистической». Не случайно, что и Трамп, и Сандерс по сути выступали как контрэлитные кандидаты, и не случайно, что именно обвинения в предательстве (или по крайней мере, в пренебрежении) американских глобалистско-имперских интересов были одними из главных направлений «элитной» кампании против Трампа.
Пока что же, оценивая будущее президенство Трампа, с русской точки зрения нет никаких оснований полагать, что Трамп, чего бы он там ни говорил, пойдет на какие-либо серьезные уступки или соглашения с Москвой. Самое главное в том, что Москве сейчас попросту нечего предложить Вашингтону — в мире нет ничего такого, что США не смогли бы получить, не прибегая к содействию Москвы. Поэтому никаких оснований для серьезных сделок и договоренностей России и США не видно. Путину нечем платить в такой сделке. Даже если Трамп субъективно настроен на некое «улучшение отношений» с Россией — вьехав в Овальный кабинет, он быстро удостоверится, что никакого профита для Америки это «улучшение» не даст — это либо разъяснят ему его советники, да, скорее всего, он сам это поймет чутьем выдающегося бизнесмена.
Поэтому для достижения некоей глобальной российско-американской договоренности (которая, в идеальных представлениях путинского Кремля, должна вообще выглядеть как не то новый вариант «пакта Молотова-Риббентропа», не то как Ялта-45, пусть и в уменьшенных масштабах, охватывая только территорию бывшего Советского Союза) сейчас и в обозримом будущем нет никаких серьезных предпосылок. Соответственно, администрации Трампа не будет никакого смысла делать какие-либо авансы Москве — будь то смягчение позиции по Украине или снятие санкций. К тому же, для Трампа любые такие движения навстречу России будут чреваты подрывом сложившегося внешнеполитического консенсуса — как внутри Республиканской партии, так и во внешеполитическом и оборонном сообществе США в целом. Совершенно непонятно, зачем Трампу будут нужны такие осложнения с высокой внутриполитической ценой ради отсутствия каких-либо зримых выгод для мировых позиций США от улучшения отношений с Путиным.
Безусловно, если Трамп в Белом доме сохранит свой стихийный инстинктивный умеренный изоляционизм, то это может несколько уменьшить интенсивность возможных дипломатических столкновений с Россией по второстепенным вопросам. Однако это никак не может затронуть базовые проблемы российско-американских отношений, проистекающие из фундаментального стремления Москвы вернуться на мировую арену в качестве великой державы, и если и интегрироваться в возглавляемый США «прозападный» мировой порядок, то только в качестве таковой великой державы с де факто доминированием в границах бывшего СССР (минус Прибалтийские страны).
В ближайшие годы, и может быть десятилетия, такие претензии Москвы будут оставаться неприемлемыми для любой американской администрации, что предопределит заведомо низкий уровень двухсторонних отношений. В то же время в дальнейшем ситуация может измениться, в первую очередь в случае дальнейшего серьезного ухудшения положения США на мировой арене — втягивания Соединенных Штатов в конфронтацию в Китаем, при одновременном все большем увязании во всяких ближневосточных конфликтах. Пока что объективно события развиваются именно в этом направлении — конфронтация США с Китаем видится практически неизбежной, потому что США в принципе не могут строить нормальные отношения с другой сверхдержавой и не имеют ни опыта таких отношений, ни даже представлений об этом. Рост безрассудного американского активизма в других регионах мира также представляется весьма вероятным. Американской элите до сих пор было крайне тяжело уберечься от соблазнов постоянного расширения американских внешнеполитических обязательств — которые зачастую делают американскую политику заложницей всяких местных «хвостов», желающих вертеть «собакой», и заодно де факто увеличивают иммиграцию в США из этих стран.
Конфронтация с Китаем и усиление внешнеполитических осложнений рано или поздно могут вынудить Вашингтон искать сближения с Россией — подобно тому, как соперничество с Германией вынудило Великобританию закрыть глаза на свои длительные разногласия с Россией и пойти на подписание англо-русского соглашения в 1907 г., и , подобно тому, как президент Ричард Никсон в 1972 г. пошел на сближение с коммунистическим Китаем в качестве противовеса находившемуся на пике своего могущества Советскому Союзу. Но для такого сценария Москве важно сохранять твердость и устойчивость своих позиций на относительно длительную перспективу.
Парадоксальным образом, тенденциям роста американского активизма более способствовало бы избрание именно Хиллари Клинтон, как ярого апологета интервенционистской политики, и в этом смысле, с цинической точки зрения, для Москвы президенство г-жи Клинтон могло быть более желательным для реализации перспектив. Чрезмерный американский интервенционизм будет не только объективно подрывать долгосрочные американские интересы, но и противоречить все более нарастающим изоляционистским настроениям в Соединенных Штатах, и в итоге может способствовать тому, что эти настроения окажутся реальной силой, оказывающей серьезное давление на политику следующих администраций США. Для долгосрочных московских ставок именно этот сценарий объективно, вероятно, был бы более подходящ, чем гипотетический умеренный изоляционизм Трампа сейчас.
Руслан Пухов, директор ЦАСТ
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą