Витаутас Ландсбергис – о "победе литовской выдержки" в 1991-м и "русском реванше, повернувшем историю вспять"
Андрей Шарый 13.01.2016
Андрей Шарый 13.01.2016
В Литве, других странах
Балтии, а также в российском правозащитном сообществе отмечают 25-летие
событий в Вильнюсе. В январе 1991 года советское руководство попыталось с
применением вооруженных сил взять под контроль развитие политических
событий в Литве, провозгласившей независимость от СССР.
Своими воспоминаниями и размышлениями с Радио Свобода делится депутат Европейского парламента Витаутас Ландсбергис, в начале 1990-х годов – председатель Верховного Совета Литвы.
11–13 января 1991 года при столкновениях с советскими солдатами в центре Вильнюса погибли, по разным данным, от 14 до 16 человек, почти полторы сотни получили ранения. Версии этих событий существенно разнятся, Литва до сих пор продолжает разыскивать причастных к трагедии бывших советских военных. Несколько человек – в основном из числа сотрудничавшей в ту пору с Москвой прибалтийской коммунистической номенклатуры – осуждены на тюремное заключение "за участие в попытке государственного переворота".
Советские десантники и танкисты штурмом взяли вильнюсский телецентр, заняли другие общественные здания. Президент СССР Михаил Горбачев заявил наутро, что ничего не знал о случившемся. Литовская компартия попыталась организовать Комитет национального спасения, но безуспешно: политический процесс в советских республиках Прибалтики развернуть не удалось.
Случившееся в Вильнюсе было очень важным этапом в процессе распада СССР, – говорит Витаутас Ландсбергис, – но могло бы стать еще более важным международным и мировым событием, если бы дальнейшие события, прежде всего в России, развивались бы по-другому:
– Поначалу все развивалось логично, как и должно было идти в связи с деградацией и банкротством Советского Союза – диктаторской коммунистической империи. Развал этой империи произошел в целом без большой гражданской войны или какой-то мировой или европейской войны. Советский Союз как империя развалился исключительным способом, мирно, так никогда в истории не разваливались империи. В этом была и есть, конечно, заслуга тогдашнего российского руководства.
Но и импульс, который исходил из Литвы, тоже важен. Этот импульс исходил из принципа самоопределения, самого настоящего самоопределения: порабощенный народ по праву может и должен строить свободную европейскую страну. Ему, литовскому народу, препятствовали силой, угрозой кровопролития, блокадами, чем угодно, но он своего добился. Заслуга Литвы в том, что она показала, где расположены открытые двери советской империи. Как другие народы СССР этим шансом воспользовались – это другой вопрос. Частично они воспользовались, и сама Россия повернула поначалу в сторону демократии. Но в итоге Россия не сдала экзамен, силы реванша оказались слишком сильными, общественная стагнация и тоска по советским привычкам оказались слишком глубокими. Этого не удалось – построить демократическую Россию в соседстве с независимыми дружескими странами. А ведь это могло стать действительно новым началом в устройстве демократической Европы!
Демонстрация в Москве в поддержку демократии после событий в Вильнюсе. 20 января 1991 года
Беловежские соглашения также стали следствием литовской освободительной, ненасильственной революции. Некоторые советские республики остановились на полпути, некоторые воссоздали (или создали в первый раз) свои республики, однако потом во многих местах снова воцарились авторитарные диктатуры. Это не только Средняя Азия, но и сама Россия, которая наподобие Средней Азии сейчас, если не хуже. Но то первое движение в правильном направлении было очень внушительным.
Победа литовской выдержки в январе 1991 года дала пример российской демократии в августе того же года. В дни путча в Москве открыто подчеркивалось: мы идем по примеру Литвы, и для России тогда это не было позорно или унизительно. Наоборот, Россия поступала благородно. Даже если взглянуть на прессу и на фотографии января 1991 года: в Москве вышли в поддержку Литвы (не только Литвы, а принципа свободы) сотни тысяч человек с лозунгами "Свободу Литве!", "Прочь руки от Литвы!", "Сегодня Литва – завтра Россия!". Все понимали, что реакция задавит и российскую демократию, что только сообща мы сможем отстоять демократическое будущее. Вот такое начало, такой 1991 год, было очень значительным для всей европейской, может быть, даже для мировой истории. Но этот шанс демократии в России, шанс добрососедских демократических отношений новой России с ее соседями был упущен. Реакция и реванш в 2000 году повернули историю вспять.
– В Литве проводилось судебное расследование по поводу событий в Вильнюсе – кого-то наказали, но многие виновники случившегося, как полагают, ушли от ответственности. Что с этим теперь делать: пусть все уж останется как есть или нужно добиваться, чтобы расследование продолжалось до самого конца?
– Литовское правосудие продолжает свою работу, несмотря на трудности, которые оно испытало. Там были, наверное, и всякие влияния изнутри, и извне, со стороны России, которая очень не хотела этого разбирательства. Поскольку следствие затянулось, многие виновники случившегося уже умерли, но тем не менее, это дело не закончено. Расследование проводится, и оно будет проводиться. Согласно изменениям в литовском законодательстве, обвиняемых будут судить и заочно. Преступления переквалифицированы – убийства многих людей и другое насилие теперь приравнены к преступлениям против человечности и военным преступлениям. А по таким делам срока давности нет.
– Тогда или потом у вас, как у руководителя литовского парламента, была возможность говорить о событиях в Вильнюсе с Михаилом Горбачевым? Если да, то как он объяснял свое поведение? Он ведь утверждал, что не знал о применении танков против демонстрантов.
– Горбачев все время повторяет неправду, потому что на самом деле он все знал. Эти данные опубликованы его биографом Андреем Грачевым, который беседовал и с Крючковым, и с Язовым, и с другими высокопоставленными участниками этого дела. Все они уговаривали Горбачева дать согласие на использование военной силы против Литвы, а он отмежевывался, отговаривался и не давал этого согласия. Но в конце концов сдался: "Давайте, идите и попробуйте, что вам удастся сделать". Это мне говорил Ельцин, до которого я в тот день дозвонился. Мне Горбачева не дали, поэтому я попросил, чтобы ему передали мои слова. Сказали, как будто Горбачев спит, но никто этому не верил, этого не было. Я сказал: "Разбудите его и передайте, что начинается убийство людей. И эта кровь падет на его голову. Скажите ему это!" И ему это сказал через полчаса или через час Борис Ельцин, потому что Ельцин дозвонился советскому президенту. Горбачев, конечно, не спал: в Кремле сидели и ждали, когда будет покончено с литовской независимостью, ждали хороших новостей из Вильнюса. А там дело затягивалось из-за смелости и упорства безоружных защитников свободы, которых давили танками, а они не убегали.
Михаил Горбачев и Борис Ельцин в Ново-Огареве. Лето 1991 года
Ельцин прилетел в Таллин 13 января, хотя его отговаривали: "Тебя по пути убьют коммунисты". Он не побоялся, он приехал. Мы подписали общие документы – три балтийские страны и Россия: обращение к ООН, обращение к миру и договоренность о взаимном признании и сотрудничестве, об общем фронте против диктатуры и насилия. И Ельцин сказал Горбачеву по телефону: "Прекратите это безобразие!" Это мне рассказывал Ельцин. Все события того времени документированы.
– 25 лет назад Москва применила танки против гражданского населения. Может это повториться сейчас? Может Москва снова использовать танки против мирных людей?
– Это не Москва тогда применила танки, а кремлевская верхушка. А сейчас Москва и кремлевская верхушка – это тождественно или нет? Не мне отвечать на этот вопрос. Я тогда в январе сказал: теперь решение за Россией, как она определяет себя – как жертву сталинизма наравне с Литвой или как наследницу сталинизма, как виноватую сторону, как преступную сторону. У России были все шансы стоять в одном ряду с нами и с другими демократическими силами. Да, Россия сама – жертва, но Россия повернула в противоположную сторону, она – наследница преступлений. Это официальная Россия. А что думает народ? Это спросите у Александра Пушкина. Как заканчивается "Борис Годунов"?
– Вы сказали о том, что одна из причин нынешней ситуации в России –общественная стагнация. В чем вы видите ее причины?
– Ее причины в том, что России не хватило самосознания и, может быть, каких-то христианских добродетелей, чтобы признать грехи не только Сталина (или еще кого-нибудь, в конце концов, того же Горбачева), но признать и то, что этот народ позволил Сталину забрать власть, позволил начать Вторую мировую войну и оккупировать соседние страны, принести страшные страдания многим народам вместе с Гитлером. Это надо признать – и Россия очистится. У России будет чистая совесть, если только она способна на признание своих грехов. Я все еще надеюсь, что когда-нибудь Россия будет на это способна, и этот момент станет началом возрождения России. Но пока одиночек, призывающих к правде и возрождению, страна не слышит. Их могут застрелить под окнами Кремля на мосту.
– Прибалтика без малого полвека входила в состав Советского Союза. На географических картах того времени, издававшихся в западных странах, было примечание: три балтийские республики оккупированы, советский суверенитет над ними не признается. Теперь страны Балтии независимые, стали членами ЕС и НАТО, но на европейской карте есть клочок земли, который на западных географических картах обозначен как оккупированная территория, – это Крым. Как вы думаете, повторится история? Это примечание исчезнет с географических карт?
– Я уверен, что так и будет. Неизвестно – пройдет 40, 50 лет или меньше. Но это случится – при очередном международном кризисе и развале России. Этот развал тоже произойдет, потому что такой режим не может не привести к распаду страны. Дай бог, чтобы этот процесс не обернулся международным кризисом и мировой войной, которой путинский режим все время угрожает, шантажируя демократические страны: "Приспособьтесь ко мне, а иначе будет термоядерная война!" Это вообще никуда не годится, во всех принципиальных документах международного сообщества сказано: угроза войной – то же самое, что война, это война еще не реализованная, но с помощью угрозы агрессор добивается своей цели. С этой точки зрения Россия нарушает принципы ООН. Но никто, увы, не осмеливается поставить в этой истории точку и хотя бы заявить Путину: "Пожалуйста, не приезжайте к нам!"... – сказал в интервью Радио Свобода литовский политик Витаутас Ландсбергис.
svoboda.org
Россияне вспоминают о 13 января: "Уж юсу ир мусу лайсве"
Своими воспоминаниями и размышлениями с Радио Свобода делится депутат Европейского парламента Витаутас Ландсбергис, в начале 1990-х годов – председатель Верховного Совета Литвы.
11–13 января 1991 года при столкновениях с советскими солдатами в центре Вильнюса погибли, по разным данным, от 14 до 16 человек, почти полторы сотни получили ранения. Версии этих событий существенно разнятся, Литва до сих пор продолжает разыскивать причастных к трагедии бывших советских военных. Несколько человек – в основном из числа сотрудничавшей в ту пору с Москвой прибалтийской коммунистической номенклатуры – осуждены на тюремное заключение "за участие в попытке государственного переворота".
Советские десантники и танкисты штурмом взяли вильнюсский телецентр, заняли другие общественные здания. Президент СССР Михаил Горбачев заявил наутро, что ничего не знал о случившемся. Литовская компартия попыталась организовать Комитет национального спасения, но безуспешно: политический процесс в советских республиках Прибалтики развернуть не удалось.
Случившееся в Вильнюсе было очень важным этапом в процессе распада СССР, – говорит Витаутас Ландсбергис, – но могло бы стать еще более важным международным и мировым событием, если бы дальнейшие события, прежде всего в России, развивались бы по-другому:
– Поначалу все развивалось логично, как и должно было идти в связи с деградацией и банкротством Советского Союза – диктаторской коммунистической империи. Развал этой империи произошел в целом без большой гражданской войны или какой-то мировой или европейской войны. Советский Союз как империя развалился исключительным способом, мирно, так никогда в истории не разваливались империи. В этом была и есть, конечно, заслуга тогдашнего российского руководства.
Но и импульс, который исходил из Литвы, тоже важен. Этот импульс исходил из принципа самоопределения, самого настоящего самоопределения: порабощенный народ по праву может и должен строить свободную европейскую страну. Ему, литовскому народу, препятствовали силой, угрозой кровопролития, блокадами, чем угодно, но он своего добился. Заслуга Литвы в том, что она показала, где расположены открытые двери советской империи. Как другие народы СССР этим шансом воспользовались – это другой вопрос. Частично они воспользовались, и сама Россия повернула поначалу в сторону демократии. Но в итоге Россия не сдала экзамен, силы реванша оказались слишком сильными, общественная стагнация и тоска по советским привычкам оказались слишком глубокими. Этого не удалось – построить демократическую Россию в соседстве с независимыми дружескими странами. А ведь это могло стать действительно новым началом в устройстве демократической Европы!
Демонстрация в Москве в поддержку демократии после событий в Вильнюсе. 20 января 1991 года
Беловежские соглашения также стали следствием литовской освободительной, ненасильственной революции. Некоторые советские республики остановились на полпути, некоторые воссоздали (или создали в первый раз) свои республики, однако потом во многих местах снова воцарились авторитарные диктатуры. Это не только Средняя Азия, но и сама Россия, которая наподобие Средней Азии сейчас, если не хуже. Но то первое движение в правильном направлении было очень внушительным.
Победа литовской выдержки в январе 1991 года дала пример российской демократии в августе того же года. В дни путча в Москве открыто подчеркивалось: мы идем по примеру Литвы, и для России тогда это не было позорно или унизительно. Наоборот, Россия поступала благородно. Даже если взглянуть на прессу и на фотографии января 1991 года: в Москве вышли в поддержку Литвы (не только Литвы, а принципа свободы) сотни тысяч человек с лозунгами "Свободу Литве!", "Прочь руки от Литвы!", "Сегодня Литва – завтра Россия!". Все понимали, что реакция задавит и российскую демократию, что только сообща мы сможем отстоять демократическое будущее. Вот такое начало, такой 1991 год, было очень значительным для всей европейской, может быть, даже для мировой истории. Но этот шанс демократии в России, шанс добрососедских демократических отношений новой России с ее соседями был упущен. Реакция и реванш в 2000 году повернули историю вспять.
– В Литве проводилось судебное расследование по поводу событий в Вильнюсе – кого-то наказали, но многие виновники случившегося, как полагают, ушли от ответственности. Что с этим теперь делать: пусть все уж останется как есть или нужно добиваться, чтобы расследование продолжалось до самого конца?
– Литовское правосудие продолжает свою работу, несмотря на трудности, которые оно испытало. Там были, наверное, и всякие влияния изнутри, и извне, со стороны России, которая очень не хотела этого разбирательства. Поскольку следствие затянулось, многие виновники случившегося уже умерли, но тем не менее, это дело не закончено. Расследование проводится, и оно будет проводиться. Согласно изменениям в литовском законодательстве, обвиняемых будут судить и заочно. Преступления переквалифицированы – убийства многих людей и другое насилие теперь приравнены к преступлениям против человечности и военным преступлениям. А по таким делам срока давности нет.
– Тогда или потом у вас, как у руководителя литовского парламента, была возможность говорить о событиях в Вильнюсе с Михаилом Горбачевым? Если да, то как он объяснял свое поведение? Он ведь утверждал, что не знал о применении танков против демонстрантов.
– Горбачев все время повторяет неправду, потому что на самом деле он все знал. Эти данные опубликованы его биографом Андреем Грачевым, который беседовал и с Крючковым, и с Язовым, и с другими высокопоставленными участниками этого дела. Все они уговаривали Горбачева дать согласие на использование военной силы против Литвы, а он отмежевывался, отговаривался и не давал этого согласия. Но в конце концов сдался: "Давайте, идите и попробуйте, что вам удастся сделать". Это мне говорил Ельцин, до которого я в тот день дозвонился. Мне Горбачева не дали, поэтому я попросил, чтобы ему передали мои слова. Сказали, как будто Горбачев спит, но никто этому не верил, этого не было. Я сказал: "Разбудите его и передайте, что начинается убийство людей. И эта кровь падет на его голову. Скажите ему это!" И ему это сказал через полчаса или через час Борис Ельцин, потому что Ельцин дозвонился советскому президенту. Горбачев, конечно, не спал: в Кремле сидели и ждали, когда будет покончено с литовской независимостью, ждали хороших новостей из Вильнюса. А там дело затягивалось из-за смелости и упорства безоружных защитников свободы, которых давили танками, а они не убегали.
Михаил Горбачев и Борис Ельцин в Ново-Огареве. Лето 1991 года
Ельцин прилетел в Таллин 13 января, хотя его отговаривали: "Тебя по пути убьют коммунисты". Он не побоялся, он приехал. Мы подписали общие документы – три балтийские страны и Россия: обращение к ООН, обращение к миру и договоренность о взаимном признании и сотрудничестве, об общем фронте против диктатуры и насилия. И Ельцин сказал Горбачеву по телефону: "Прекратите это безобразие!" Это мне рассказывал Ельцин. Все события того времени документированы.
– 25 лет назад Москва применила танки против гражданского населения. Может это повториться сейчас? Может Москва снова использовать танки против мирных людей?
– Это не Москва тогда применила танки, а кремлевская верхушка. А сейчас Москва и кремлевская верхушка – это тождественно или нет? Не мне отвечать на этот вопрос. Я тогда в январе сказал: теперь решение за Россией, как она определяет себя – как жертву сталинизма наравне с Литвой или как наследницу сталинизма, как виноватую сторону, как преступную сторону. У России были все шансы стоять в одном ряду с нами и с другими демократическими силами. Да, Россия сама – жертва, но Россия повернула в противоположную сторону, она – наследница преступлений. Это официальная Россия. А что думает народ? Это спросите у Александра Пушкина. Как заканчивается "Борис Годунов"?
– Вы сказали о том, что одна из причин нынешней ситуации в России –общественная стагнация. В чем вы видите ее причины?
– Ее причины в том, что России не хватило самосознания и, может быть, каких-то христианских добродетелей, чтобы признать грехи не только Сталина (или еще кого-нибудь, в конце концов, того же Горбачева), но признать и то, что этот народ позволил Сталину забрать власть, позволил начать Вторую мировую войну и оккупировать соседние страны, принести страшные страдания многим народам вместе с Гитлером. Это надо признать – и Россия очистится. У России будет чистая совесть, если только она способна на признание своих грехов. Я все еще надеюсь, что когда-нибудь Россия будет на это способна, и этот момент станет началом возрождения России. Но пока одиночек, призывающих к правде и возрождению, страна не слышит. Их могут застрелить под окнами Кремля на мосту.
– Прибалтика без малого полвека входила в состав Советского Союза. На географических картах того времени, издававшихся в западных странах, было примечание: три балтийские республики оккупированы, советский суверенитет над ними не признается. Теперь страны Балтии независимые, стали членами ЕС и НАТО, но на европейской карте есть клочок земли, который на западных географических картах обозначен как оккупированная территория, – это Крым. Как вы думаете, повторится история? Это примечание исчезнет с географических карт?
– Я уверен, что так и будет. Неизвестно – пройдет 40, 50 лет или меньше. Но это случится – при очередном международном кризисе и развале России. Этот развал тоже произойдет, потому что такой режим не может не привести к распаду страны. Дай бог, чтобы этот процесс не обернулся международным кризисом и мировой войной, которой путинский режим все время угрожает, шантажируя демократические страны: "Приспособьтесь ко мне, а иначе будет термоядерная война!" Это вообще никуда не годится, во всех принципиальных документах международного сообщества сказано: угроза войной – то же самое, что война, это война еще не реализованная, но с помощью угрозы агрессор добивается своей цели. С этой точки зрения Россия нарушает принципы ООН. Но никто, увы, не осмеливается поставить в этой истории точку и хотя бы заявить Путину: "Пожалуйста, не приезжайте к нам!"... – сказал в интервью Радио Свобода литовский политик Витаутас Ландсбергис.
svoboda.org
Россияне вспоминают о 13 января:
"Уж юсу ир мусу лайсве"
«Не было той мерзости, которая есть сейчас»
Вильнюсские события остались в памяти и литератора Татьяны Сотниковой,
автора 17 романов. Татьяна является автором статей, опубликованных в
журналах «Вопросы литературы», «Знамя», энциклопедическом издании
«Русские писатели XX века».
«Я тогда была в Москве, окончила аспирантуру Литературного института и
начала работать. Я очень хорошо помню царившие тогда настроения, тогда
не было той мерзости, которая есть сейчас. Когда люди, называющие себя
интеллигентными и думающими, выдают какие-то пещерные мнения о
происходящих событиях. Тогда было понятно, что негативно оценивает
январские события у телецентра как попытку Литвы произвести
государственный переворот и выйти из СССР только какой-то кружок
маргиналов.
В целом настроение было у всех такое, что люди двигаются по совершенно
правильному пути, и когда произошел этот ночной штурм, у телецентра в
Вильнюсе, и погибли люди, тут все были настолько шокированы и не могли
себе представить, что такое вообще может быть и оценивали это однозначно
- как преступление», - поделилась с DELFI своими воспоминаниями
Т.Сотникова.
Она рассказывает, что у многих москвичей в Литве были родственники,
друзья, с которыми они поддерживали связь.
«У меня сестра была замужем за литовцем. Кроме того, близкая подруга
моей подруги работала тогда на Литовском телевидении, и тогда мы сидели и
звонили ей каждые пятнадцать минут и спрашивали: как у вас? То есть,
действительно, следили за всем очень внимательно и ужасно радовались,
когда узнали, что люди победили», - говорит Т.Сотникова.
Писательница вспоминает, что после вильнюсских событий демонстрации были
и в Москве, кроме того, собирались возле редакции «Московских
новостей», куда люди приходили к стендам, чтобы поскорее узнать, что
происходит.
«Кстати, мы, кто не был диссидентами, не очень себе представляли, чем
прибалтийские республики отличаются от средней полосы России. Как-то не
было отчетливого понимания, что это просто захваченные страны, в которых
еще живы люди, помнившие, как это было, и совершенно не считающие это
советское статус-кво нормой. Мы родились в советской действительности, в
ней родились наши родители, и мы считали, что это вечно. И то, что
люди, наши современники, совершенно не считают это нормой, у нас в
голове этой мысли не было. И, тем не менее, мы поддерживали их
стремление к независимости», - свидетельствует Т.Сотникова.
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą