Кабинет Залужного, совещания у Зеленского, эвакуация Кабмина. 24.02: Реконструкция
РОМАН РОМАНЮК , ФЕДОР ПОПАДЮК, УП - ВОСКРЕСЕНЬЕ, 9 АПРЕЛЯ 2023, 05:30
"Я точно помню звонок Валерия Залужного: это было начало 5, где-то 4 с чем-то утра", - вспоминает утро начала полномасштабного вторжения России министр обороны Украины Алексей Резников. И добавляет:
"У меня стоял телефон на алярм на 6 часов утра, потому что накануне прилетели три министра иностранных дел дружественных нам Латвии, Литвы и Эстонии, и Дима Кулеба (глава МИД – УП) попросил меня свозить их на Донбасс. Я заказал наш транспортный самолет, поставили его на вылет из "Жулян", чтобы было удобно нашим коллегам.И мы думали, что в 8 утра вылетаем, прилетаем в Краматорск и там совершаем им проездку по войскам.
А звонок раньше. Ну, я беру трубку, вижу, что Залужный. Слушаю. Он говорит: "Алексей Юрьевич, они напали".
Коротко очень все… Мы до этого все это просчитывали, поэтому этой фразы мне было достаточно понять, что это не просто там, а это реально нападение.
Я говорю: "Понял, буду через 20 минут".
"Украинская правда" предлагает слушателям и читателям второй эпизод подкаста-реконструкции событий первого дня российского вторжения.
В этом выпуске непосредственные участники событий вспоминают, как украинские власти в Киеве пытались сохранить управляемость страны, как проходило первое военное заседание Рады, куда и почему выехало правительство, и как у спикера парламента и президента начался месяц, в течение которого они избегали друг друга.
Первый эпизод "Подготовка к вторжению" можно послушать по ссылке .
Муравейник Минобороны и кабинет Залужного
Пока поднятый звонком главкома ВСУ Залужного министр обороны ехал на работу, большинство граждан страны еще мирно спали.
Воздухофлотский проспект в Киеве, по которому Резников ехал в Минобороны, был, как всегда в это время, безлюден. Но достаточно было приблизиться к проходной министерства, чтобы стало ясно: что-то изменилось.
"Когда ты заходил в здание Министерства обороны до того - там же куча постов, - то все ребята дежурные стояли просто в форме. А когда я заехал около 5 утра 24-го, то все они уже были в бронежилетах, в шлемах, с автоматами, с рожками. То есть по полной боевой одетости. Это сразу бросалось в глаза. И мгновенно начали расти мешки, из которых делались укрепления, боевые позиции", – вспоминает Резников .
Фактически сразу после первых внутренних сообщений от военных о российском нападении, целое здание Минобороны начало напоминать большой термитник, где солдаты-строители, груженые мешками с песком, строили каждый свой маленький участок большого оборонительного контура.
Такая же активность охватила и другие ведомства, которые с подачи российской пропаганды станут называть "центрами принятия решений" .
Каждое окно становилось боевой позицией. Даже в кабинете министра, куда в обычное время вход посторонним строго воспрещен.
После внешней скудости, атмосфера внутри здания, где вместе расположены Минобороны и Генштаб ВСУ, казалась вообще иной.
Как вспоминает Резников, сначала создавалось впечатление, будто ничего особенного не произошло, просто рабочий день начался в 4 часа утра.
В приемной генерала Залужного, как всегда, сидели военные, в кабинете главком со своими заместителями, как обычно, обсуждали какие-то военные действия.
Но разница была. Боевые действия, о которых докладывали командованию, были уже не теоретическими расчетами или учениями – необходимо отражать настоящую полномасштабную инвазию.
Резников так описывает атмосферу в кабинете Залужного в первые часы вторжения:
"Принимались доклады соответствующих командиров по разным направлениям: что происходит, где, на каком направлении. Принимая доклады, давали ответную реакцию. Докладывают: "То-то и то-то происходит, мы делаем то-то". Окей. Если Залужный видел, что, например, нужна поддержка арты, идет колонна, он набирает того, кто отвечает за арту.Говорит: "Можешь нанести поражение?". "Да, коммуникуй".
Через все средства: вот все виды телефонов, которые вам известны. У нас есть спецсвязь наша, военная, есть телефоны защищены, а есть просто обычные мессенджеры, которые вам все известны – они все были использованы.
Была большая активизация, но в моей памяти не запечатлелось какое-то особое изменение, которое бы с Залужным произошло. Он был сфокусирован и собран всегда, когда я с ним познакомился. Потому он таким и оставался.
Для него ничего не изменилось. Он готовился всю жизнь к этому нападению, и вот этот момент настал. Залужный просто делал свое дело. И это дает всегда такую уверенность. Потому что ты видишь его, и Мойсюк (заместитель Залужного – УП) такой же, Шаптала (начальник Генштаба – УП) такой же – совершенно спокойны.
Ну, правда, много мата, конечно, было включено в команды. Когда шла команда "Стреляй!", то она звучала несколько иными словами
Но и президент был полностью собран тоже. Никакого такого переключения, потому что он тоже внутренне был готов. Мы с ним много до этого обсуждали. И когда в Мюнхен летали на конференцию и возвращались обратно. Потому мы все были внутренне готовы".
"Кто поедет – тот предатель" – первое заседание Рады
На другом конце Киева примерно в это время спикер Верховной Рады Руслан Стефанчук также очнулся от звуков взрывов.
"Где-то около 5 часов, первый взрыв, я проснулся с женой, с детьми в своей квартире на левом берегу Киева.
И жена спрашивает: "Что это такое? Началось?" Я говорю: "Ну, пожалуй, да". После этого первый звонок сразу же поступил от покойного главы МВД Дениса Монастырского. Он сообщил, что началось, что россияне уже уходят с границ" , – вспоминает в разговоре с УП Стефанчук.
Вслед за руководителем МВД позвонил секретарь Совбеза Алексей Данилов, который сообщил, что президент собирает заседание СНБО . Стефанчук сразу оделся, спустился вниз и поехал в направлении Офиса президента.
"Это еще не было шести часов утра, то есть я очень быстро добрался с левого берега в ОП. Тогда президент вышел еще в белой рубашке и сказал: "Ну, что ж, судьба выбрала нас". Настроение у всех не было паническим, но все четко понимали, что нужно решать что-то и думать, как сделать так, чтобы Украина не упала в эти дни », – рассказывает спикер.
Самое важное для того заседание СНБО было принять решение о введении военного положения в Украине и объявлении мобилизации. Чтобы соответствующий указ Зеленского вступил в силу, его должны были одобрить народные депутаты, которых Стефанчук собирал на заседание.
Но с организацией заседания Рады в сумбуре утра 24 февраля не могло все пойти гладко. Депутаты в партийных чатах начали договариваться о проведении заседания и по соображениям безопасности решили собраться не в сессионном зале, а в помещении под скульптурой Родины-Матери.
"И вот, некоторые из наших коллег начали двигаться туда. Приехали лидеры фракций и групп. И один из крупных хайпожеров начал включаться на видео, что вот я иду туда, у нас заседание будет в Родине-Матери. Мы все это увидели и решили, что нет, все же будем собираться в ВР на Грушевского, 5", – вспоминает Стефанчук.
* * *
"Взрывов я не услышал, потому что меня разбудила Марина. Первые ракеты прилетели в район Борисполя, район Василькова. Мы все это слышали – стекла дрожали, телефон красный, все начали звонить – испуганные женщины, которые знают Марину. Михаил Забродский прислал мне СМС с другом словом: "Началось" Первое, что я сказал: "Марина, тебе нужно ехать. Я остаюсь. Когда уеду – неизвестно, но я страну не брошу". И я радуюсь и горжусь Мариной, потому что она сказала: "Я с тобой", – воспроизводит в разговоре с УП свои первые минуты после вторжения РФ лидер "Европейской солидарности" Петр Порошенко .
Порошенко быстро собрался и из своего дома в Козине отправился в офис "Европейской солидарности" на Печерске. Там сразу с первых часов стали собираться его партийцы, бывшие бойцы АТО и бойцы ветеранского ОО "Братья по оружию".
Порошенко быстро раздал указания, где делать боевые точки, где ставить пулемент позиции, где организовывать питание. Отдельно решили самовольно занять бомбоубежище представительства ООН по делам беженцев, расположенное в соседнем здании, но предусмотрительно выехавшее из страны еще за несколько дней до вторжения.
Около 7 утра Порошенко приехал в Раду. Увиденное там он вспоминает так:
"Мое впечатление? Огромное количество людей было просто напугано. Не только депутаты, но и из структур организации работы – не знали, что будет. Они это презентовали так, что нужно эвакуировать парламент, для того чтобы обеспечить жизнедеятельность страны. Я сказал, что если вы эвакуируете парламент, так я, во-первых, не поеду, а во-вторых, вы имеете право на это, но это будет очень мощный сигнал всем бежать из Киева.
Кто хочет ехать, пусть едет, но чтобы никто об этом не знал, потому что мы должны быть здесь, чтобы показать, что мы решительно настроены и Киев сдавать не собираемся» .
Среди растерянных депутатов действительно ходили разговоры об эвакуации парламента. Но организовать такое массовое действо из колес было бы делом не из легких.
В интервью УП первый заместитель председателя Совета Александр Корниенко :
"Нужно понять, что эвакуация такого монстра, как парламент, со всем аппаратом, структурами, проволоками всеми, связью – это очень непростая история".
Вопрос эвакуации очень риторический. Эвакуация парламента была бы точно в онлайн-режиме, как и все у нас в парламенте. А мы увидели, что отсутствие массовых эвакуаций показало людям, что органы власти остаются в Киеве и будут стоять и бороться. И то, что президент сказал, что он "нуждается в оружии, а не такси ", это было очень важно".
Слушайте также:
* * *
Хотя депутаты начали съезжаться в парламент еще с 6:30 утра, заседание Верховной Рады началось около 8:00 утра.
"Украинской правде" удалось получить полную стенограмму того исторического заседания.
"Уважаемые коллеги, займите, пожалуйста, свои места, приготовьтесь к регистрации. Мы ожидаем материалы от аппарата, чтобы правильно зачитать все там", – сказал из президиума Руслан Стефанчук, открывая первое военное заседание Рады в 8:03.
Указ о введении военного положения, как и днем ранее указ о чрезвычайном положении, депутатам докладывал секретарь СНБО:
"Уважаемые депутаты, уважаемые граждане нашей страны! Сегодня в пять часов утра Российская Федерация фактически объявила войну нашей независимой стране. Российские войска сегодня атаковали наши мирные города и села. Сегодня в 5 часов утра начались бои на границах нашей страны", – начал свое коротенькое выступление Данилов.
Сегодня в 5:30 утра президент Украины собрал заседание Совета нацбезопасности и обороны, на котором срочно было принято решение о введении военного положения в нашей стране.
Я вас очень прошу поддержать это решение, этот указ президента, нам это необходимо. Наши военные сейчас ведут бои, ведут сегодня оборону, все находятся на своих местах, мы свою страну никому не отдадим. Это наша страна, и мы ее будем защищать", – заканчивал свое выступление Данилов под аплодисменты депутатов.
После этого состоялось голосование и 300 присутствовавших в зале народных избранников проголосовали "за".
Среди этих 300 были и депутаты пророссийской "Оппозиционной платформы – При жизни". Но те из них, кто отважились прийти в парламент, вели себя максимально незаметно.
"Я их не замечал. Тише воды, ниже травы! Головы не подняли, не квакнули, не кукаркнули", – вспоминает в разговоре с УП Петр Порошенко.
Стефанчук вспоминает, что в тот день пророссийские депутаты выглядели, мягко говоря, шокированными.
"Мне сложно оценивать их внутреннее состояние, но они пришли, они голосовали "за", и мне кажется, что у них тоже был шок от того, что что-то происходит. Я бы в тот день не хотел оказаться на их месте".
Народный депутат от фракции "Голос" Сергей Рахманин в интервью УП отдельно акцентировал на том, как отчаянно выглядели председатель фракции ОПЗЖ Юрий Бойко, который еще 3 года назад ездил в Москву на встрече с Путиным, и его соратник Нестор Шуфрич:
"На их лицах я видел такую гамму чувств, которую точно трудно было сыграть. Те эмоции, которые были на лицах Бойко и Шуфрича в конце февраля - это была растерянность, а на лице Шуфрича - что-то близкое к отчаянию".
* * *
Второй важный вопрос, за который голосовали депутаты после провозглашения военного положения, касался работы парламента в условиях войны.
"Я предлагаю продолжить это пленарное заседание, не закрывать его сейчас. Предоставить мне как председательствующему определять время, место проведения и способ голосования в дальнейшем на пленарном заседании Верховной Рады Украины", - призвал из президиума Стефанчук .
В разговоре с УП он объясняет, что это решение должно было юридически обеспечить возможность работать Верховной Раде при любом развитии событий, даже, например, если бы Киев был окружен:
"Могло бы быть принято решение, если бы мы собирались не в пределах Грушевского, 5, а где-то в другом месте, потому что были разные предложения – и подземка Киева, и другие локации в других городах Украины. Никто не знал, что могло состояться, то было бы принято решение голосовать не через систему "Рада", а руками. И для этого уже не нужно никаких процедур, а просто это право собирающего Совет" .
За это решение также проголосовали 300 депутатов.
В общей сложности заседание продлилось около 10 минут. Завершал его Стефанчук следующими словами:
"Уважаемые коллеги, все народные депутаты остаются в Киеве. Я вас очень прошу, при необходимости мы должны быть готовы немедленно собраться в определенном месте в определенное время и работать ради украинского государства. Кто уехал – тот предатель. Уважаемые коллеги! Слава Украине!"
"После того мы договорились с коллегами вицеспикерами, что мы сейчас разъезжаемся: я остаюсь в Киеве, кто-то едет в одно место, кто-то в другое, чтобы обеспечить дальнейшую деятельность Верховной Рады Украины", - рассказывает "Украинской правде" Стефанчук .
Также, по его словам, аппарат Рады подготовил папочки для вицеспикеров – там был порядок действий для них, что необходимо делать в случае физического уничтожения Стефанчука.
"Не думать, что будет завтра". Офис президента
Утро 24 февраля на Банковой было очень нервным. Собственно, самого перехода между днями почти не было. Главные действующие лица разъехались из Офиса президента около часа ночи, а уже в четыре начали возвращаться назад.
Вот как в интервью УП вспоминает тот момент глава ОПУ Андрей Ермак:
"Я приехал где-то около 2 ночи домой. Было понимание, какая ситуация, потому что много было информации на тот момент. Но практически через час-полтора я уже получил и от разведки, и от военных информацию о начале боевых действий.
Поэтому я быстро собрался и был уже около 5 часов утра в Офисе президента.
Я получил информацию о том, что начались бои на границе, и о том, что пошли бомбардировки. Потому сразу, практически с первых минут, я был в Офисе. И когда я приехал на Банковую, президент уже был на месте.
Зеленский, еще вчера убеждавший бизнесменов и всю страну, что большого вторжения не будет, перед лицом новой реальности должен чувствовать наибольшую ответственность со всей властной верхушки. Теперь он должен был добиться, чтобы укачанная страна пробудилась, собрала все силы и выдержала удар.
И события утра 24 февраля показали, что президент осознал свою без преувеличения историческую роль.
"Я думал только о нас, о государстве. Я сразу уехал в Офис, был готов, собран. Не тратил время на размышления – сразу мы собирались, сразу собирался военный комитет. Мы были готовы к отпору. В такой момент самое главное – принимать решения, а не думать, что будет завтра, послезавтра. Надо думать, что сейчас", – вспоминал в одном из интервью Зеленское утро 24 февраля.
С кем бы из власти или военных мы не говорили, почти каждый имеет свое воспоминание о том, как утром 24-го Зеленский его разбудил/вызвал/отправил на задание или поставил задачу и т.д.
И это касалось не только украинских топовых должностных лиц. Как удалось подтвердить УП в Офисе президента, за один день 24 февраля Зеленский имел восемь телефонных разговоров с мировыми лидерами на самом высоком уровне.
президентом США Джо Байденом,
канцлером Германии Олафом Шольцом,
премьером Великобритании Борисом Джонсоном,
австрийским канцлером Карлом Негаммером,
президентом Турции Реджепом Таипом Эрдоганом,
шведским премьером Магдаленой Андерссон,
президентом Европейского совета Шарлем Мишелем,
французским президентом Эммануэлем Макроном.
В мирное время на организацию каждого такого разговора уходили недели, а то и месяцы сложных дипломатических переговоров.
Однако после российского вторжения "дипломатическое время" сжалось настолько, что упомянутые восемь разговоров в день – это только та часть, которую Зеленский проводил через спецкоммутатор защищенной правительственной связи.
А были и другие, когда президент прямо на WhatsApp набирал мировых лидеров, минуя любые службы и протоколы.
Первый такой разговор состоялся около 7 утра, когда Зеленский из своего кабинета прямо напрямую набрал Бориса Джонсона, чтобы попросить о помощи.
А еще были разговоры с президентами Польши Анджеем Дудой и Литвы Гитанасом Науседой, о которых Зеленский сообщал публично, но не зафиксирован на спецкоммутаторе ОПУ.
Позже президент так опишет свою манеру звонить партнерам напрямую:
"Мы со многими лидерами сейчас стали, как близкие приятели. Мы созваниваемся по несколько раз в день. Мы разговариваем просто по мобильным. Мне очень нравится, что я могу по WhatsApp разговаривать с лидерами без всякой бюрократической хрени. Когда надо что-то очень сложно заказывать , потом очень сложно ждать, а люди гибнут.
Это стремление к упрощению коммуникации и ускорению всех процессов станет, по сути, главной характеристикой поведения Зеленского с первого же дня вторжения. Он будет просматриваться даже зрительно.
В 6.42 24 февраля Зеленский запишет свое первое военное обращение , где расскажет украинцам о том, что вводится военное положение:
"Россия нанесла удары по нашей военной инфраструктуре и нашим пограничникам. Во многих городах Украины были слышны взрывы. Мы вводим военное положение по всей территории Украины.
Я минуту тому назад провел разговор с президентом США Джо Байденом. Они уже начали готовить международную поддержку.
Сегодня от вас нужно – покой, по возможности оставайтесь дома. Мы работаем, армия работает, работает весь сектор безопасности и обороны. На связи с вами буду постоянно я, СНБО, Кабинет Министров. Вскоре я снова выйду на связь».
Через полтора часа спустя Зеленский сдержит слова и запишет новое обращение – последнее в классическом костюме.
За эти полтора часа между двумя видеозаписями Зеленский удосужился провести переговоры еще с тремя лидерами западных стран, но было очевидно, что на гардеробы и бритье времени больше не останется.
Костюм повесят в кабинете на Банковой ждать победы, а Зеленский впитается в обычную военную футболку, которая станет неотъемлемой составляющей его имиджа "лидера свободного мира".
Отдельной темой во время общения с западными партнерами с первых же часов стал вопрос эвакуации Зеленского из Киева, окружение и оккупация которого на Западе казались неизбежным.
Как рассказывает президент, его такие предложения удивляли:
"Я даже не думал, что ко мне будут такие предложения. Такие предложения от партнеров были. Но и внутри страны мне говорили и люди по безопасности, и люди из других политических лагерей, что эвакуация нужна, потому что Украина может потерять институциональность власти, если не будет президента. Поэтому я "должен поехать в безопасное место". Но я даже не думал о том, чтобы ехать. Я понимал, что это не придаст уверенности нашему государству: как так – лидер уезжает?"
И действительно, трудно даже представить, как бы вернулись события, если бы Офис президента, за последние годы ставший, по сути, главным "центром принятия решений", вдруг исчез из Киева.
Напротив, утром 24 февраля в здании на Банковой было едва ли не люднее во всем правительственном квартале. Отчасти потому, что министры, депутаты, журналисты и военные еще до конца не осознавали опасности пребывания вблизи "цели №1".
"Тогда еще в те первые часы не было понимания, что нужно заботиться о безопасности с точки зрения, чтобы не собираться вместе в одном помещении. Или собираться в защищенном помещении и так далее. Но в течение этого дня это все произошло", - вспоминает Алексей Резников , который 24 февраля и сам посещал Банковую.
* * *
После введения военного положения большинство депутатов разошлись искать безопасные места, а у спикера парламента Стефанчука собрались лидеры фракций. Встал вопрос, что нужно срочно встретиться с президентом и "сверить часы".
Вспоминает Руслан Стефанчук:
"Сразу после заседания Рады мы спустились с председателями фракций вниз и договорились об одной очень важной вещи: на этот период у нас нет фракций и групп, а есть одна фракция – Украина. Мы создаем Антивоенную коалицию в Верховной Раде. И с этим решением я созвонился с президентом, говорю, что нам нужно встретиться и обсудить все, он говорит: "Окей, я дам время, когда можно прийти".
Я ушел на свое рабочее место. Потому что вы знаете, что должность главы Верховной Рады находится в подчинении и заменимости с должностью президента. Поэтому мы договорились с коллегами, что мы с президентом постараемся не пересекаться в одном месте. И потому от имени парламента с президентом будет коммуникировать Давид Арахамия, а я уже буду поддерживать связь с ним".
Когда парламентская делегация уже пришла на Банковую, там как раз проходило первое селекторное совещание с регионами под руководством секретаря СНБО.
Алексей Данилов пытался добиться какой-то информации из Херсона, потому что никто из местной ОГА или силовых органов не подключался на селектор. Тогда никто не знал, что почти все силовики скрылись из города еще накануне, а местные СБУшники слили россиянам планы обороны.
Поэтому сколько бы Данилов ни материл в бога душу пустое окошечко "Херсон", там никто не появлялся.
Присутствовавший тогда в ситуативной комнате на Банковой депутат Сергей Рахманин так вспоминал те события в интервью УП:
"Мы были в ситуативной комнате, где силовики информировали Данилова о текущем положении дел: потерях, обстрелах, достаточно быстром продвижении вражеских сил, особенно на некоторых направлениях, прежде всего на Юге.
Кто был более растерян, кто менее растерян. На самом деле здесь даже корить людей, которые были в растерянном состоянии, нет смысла. Каждый пытался принять для себя новую реальность, в соответствии с ней построить свои планы и обрести ту меру пользы, которую он может принести общему делу.
Что мне лично импонировало – когда появился Зеленский, он не выглядел растерянным.
"Я думаю, что процентов 70-80 депутатов вздрогнули (после голосования за военное положение – УП) . То же произошло с руководителями силовиков", – вспоминает в разговоре с УП Петр Порошенко.
"Мы остались после встречи с главами фракций, состоялся очень содержательный и хороший разговор с Зеленским. Был Разумков и другие. Мы договорились, что дальше – чистое письмо, табула раса. "Я больше не лидер оппозиции, вы не мой оппонент. У нас есть один враг – это Путин". Это буквально дословно. И это исходило не только от меня, это Зеленский предложил. И, по крайней мере, пока Киев был в полуокружении, эта договоренность держалась", – добавляет лидер ЕС .
На совещание со всеми председателями фракций приехал и Стефанчук. Хотя он не должен быть с президентом в одном помещении, но спикера заставило приехать сообщение в WhatsApp от Давида Арахамии:
"Он мне пишет: "Уезжай в Хмельницкий". Я подумал, что это вопрос. Пишу, что нет, я на месте, кто тебе такое сказал. Делаю ему фотографию из кабинета, еще страшен такой на ней. А он говорит: "Решение Главкома".
После этого мы приехали на Банковую, имели довольно продолжительный разговор с президентом. Уже когда расходились, снова поднялся вопрос, что я должен ехать из Киева. И я президенту уже фактически один на один сказал: "Я во время военного положения готов выполнить любое твое решение, но кроме этого".
Совещание президента с депутатами прервали внезапно: появилась новая угроза и охрана не просила, а уже требовала пройти в укрытие.
"Вошли ребята по охране президента и сказали, что идет движение какое-то в сторону Банковой, поэтому президент должен уже идти", – вспоминает спикер Рады Стефанчук.
"Но за это время мы проговорили вопрос, что работаем вместе все на Украине. Все фракции и группы по одному подтвердили, что это так. Включая и тогдашнюю фракцию ОПЗЖ".
А мы договорились, что президент остается в своем защищенном месте. А я уезжаю, но нахожусь на расстоянии 10-минутной досягаемости до центра города.
Так у нас началась луна, как мы называем, "каруселей вокруг Киева": постоянно перемещались, ночевали каждый раз у других людей, но оставались возле Киева, чтобы в случае чего могла быть сразу здесь".
"Ну где этот поезд?" Два Кабинета министров
Министр развития общин и территорий Алексей Чернышев проснулся, как и сотни тысяч человек 24-го, от взрывов за окном. Около пяти утра премьер Денис Шмигаль сообщил ему, что началось вторжение и нужно быстро прибыть на работу.
Но пока Чернышев собирался и ехал в свой кабинет на Большой Житомирской в Киеве, он еще не знал, что через несколько часов именно ему представится роль руководителя потенциального "правительства в экзили" и миссия эвакуировать это "второе правительство" из столицы .
"В 11 часов состоялось правительственное совещание, которое уже базировалось на результате совещаний с участием президента и премьера" .
У меня есть даже такой артефакт, черновик того заседания, лист бумаги. Вот она начинается с одной фразы: "Война началась. Полномасштабное вторжение". Это первая фраза, прозвучавшая ко всем министрам.
На этом совещании было объявлено это решение. На самом деле, высшее политическое руководство страны приняло очень логичное решение, чтобы уменьшить риски и не потерять управляемость власти – разделить правительство на две части.
Первая остается в Киеве, а вторая, сохраняя кворум - это 12 министров - могла бы продолжать принимать решения, находясь в другой точке", - вспоминает сам Чернышев в разговоре с УП
Логику разделения Кабмина на "киевскую" и "выездную" части объясняет глава Минобороны Резников, которому довелось оставаться в столице:
"Приняли решение, что нужно разделить правительство на две части: одна, имеющая кворум, и которая все равно в Киеве не имела что делать, она сможет провести любое решение правительства, если вдруг с нами что-нибудь произойдет или мы вне связи". .
А те, кто нужен для устойчивости обороны, остались в Киеве. Это было совершенно логичное решение. Но все равно мы ("киевская" часть – УП) не собирались на заседание правительства оффлайн. Мы все равно включались, сидя каждый в своем, кто в бункере, кто в кабинете каком-то неизвестном, кто в бане у друзей, кто в дороге.
А вторая половина включалась из Западной Украины, и это давало нам безопасную устойчивость правительственной системы.
Надо сказать, что правительство Дениса Шмыгаля получило подарок в виде пандемии Covid.
Во время пандемии мы научились работать правительством дистанционно, не теряя руку на пульсе. И ты уже привык видеть картинку, когда кто-нибудь пьет чай у себя там дома или в машине едет включается. Я с кицей мейнкуном очень часто всем говорили привет в экране».
Просто принять решение переместить часть правительства в более безопасное место было мало, его еще в хаосе утра 24 февраля нужно было как-то реализовать.
"Премьер объявил решение о разделении правительства. И фактически исполняющим обязанности руководителя второй части было назначено меня. И вот в мои обязанности руководителя в первый день входила организация эвакуационных мероприятий и размещение второй части правительства в месте, которое бы отвечало бы определенным характеристикам безопасности.
Все происходило довольно оперативно, и уже около 14 часов два эшелона отбыли на Запад. Решение относительно места рассматривалось несколько вариантов, а окончательно все определилось, я бы так сказал, уже даже в пути. Теперь уже всем известно, что была избрана Ивано-Франковская область", – рассказывает УП Алексей Чернышев .
* * *
Министр инфраструктуры Александр Кубраков встретил новость о начале полномасштабной войны у себя в офисе. Еще с ночи ему звонили руководители аэропортов, которые блокировали взлетные полосы в Харькове, Херсоне, Запорожье, Днепре, и руководители Украэроруха, которые в половине третьего ночи закрывали воздушное пространство над Украиной.
"Мы с моим первым заместителем собрались у меня в кабинете и в какой-то момент утром слышим такое "бабах" – и окна задрожали" .
А у нас в министерстве нет хранилища. Есть маленькая комната на 5 человек, там людей не разместишь. Поэтому мы решили сразу утром переводить всех куда-то в более безопасные места, где-то на Запад», – рассказывает УП Кубраков .
После совещания с премьером мы начали искать поезд, чтобы можно было вывезти министров, их семьи и важную секретную документацию.
А ведь вокруг война, беспорядок. Я обзвонил едва ли не все руководство "Укрзализныци", пока мы эти два поезда собрали из того, что было. Никаких роскошей – но люди были рады и тому.
Но уже подали поезда, а они все не отправляются. Должны были в 12 часов уехать – стоят, в 13 тоже не уехали. Где-то в 14 первый отправился. А мне Чернышев то и дело звонит по телефону: "Ну, где тот поезд? Ну, когда? Ну, почему не едет?", - делится воспоминаниями министр инфраструктуры.
"Абсолютно обычный поезд", – вспоминает в разговоре с УП Чернышев:
"Он был скомплектован из каких-то резервов или имеющихся мощностей, которые были. Никаких он не имел признаков, даже вагоны были разные. Он не был даже полностью заполнен. В дороге мы были дольше, чем я ожидал. Потому что поезд был не регулярный, и в тот день было не без сбоев. Поэтому ехали мы часов 20".
* * *
Пока поезда везли эвакуированную часть правительства на запад страны, жизнь в министерствах, которые остались в столице, перешла к этапу, который Кубраков с улыбкой называет "начало бардака":
"У нас здесь начался такой бардак: все бегают, что-то куда-то перевозят, что-то уничтожают. Во дворе начали курить всякие секретные документы, которые по протоколам нужно ликвидировать. Но наши использовали какие-то вещества, чтобы оно горело, прибежали люди из Охматдета и давай ссориться , потому что наш дым на них повалил. Одним словом – бардак, но такой... управляемый".
По словам Петра Порошенко, в некоторых ведомствах курение документов началось еще до начала полномасштабного вторжения:
"У меня один из членов совета партии живет на Саксаганского, напротив ДБР. Он 23 февраля поздно вечером позвонил мне и говорит: "Петр Алексеевич, будет начинаться". Я спрашиваю: "Чего?". "Ибо ДБР уже несколько часов эвакуируются, грузят коробки, архивы и убегающие".
Алексей Резников рассказывает, что если бы он действовал по протоколу безопасности, то должен вместе с руководством Минобороны ехать в Гостомель в защищенный командный пункт МОУ:
"ЗКП, который был закреплен за моим персоналом, находился, будете смеяться, в Гостомеле, в защищенном месте, которое первым попало в засаду. Теоретически, если бы мы туда переместились хотя бы за день-два, то у меня половина министерства была бы там .Почти в плену.
Поэтому мы просто рассеялись по разным зданиям, принадлежащим Министерству обороны. Слава Богу, их хватает в Киеве.
Финансистов я вообще скомандовал вывезти за пределы Киева, чтобы они были в более или менее безопасном месте и могли работать".
Между тем пока центральные органы власти "распылялись", чтобы продолжать руководить государством, население также реагировало на войну.
"Я был удивлен, потому что просто стояла длинная очередь машин. Я еще думал, как это они так организовались, буквально за час, что в этом направлении, на выезд из Киева, были невероятные пробки, отсутствие какой-либо координации, хаос, паника". Что меня поразило, не было полиции. Полиции не было на трассах – никто не регулировал", – вспоминает Порошенко свою дорогу в Киев в то утро.
Пока одни стояли в очередях на выезд из Киева, в столице появились и другие очереди – в военкоматы.
"Я очень точно помню, что мне сказали, что огромные очереди в военкоматы, центры комплектации за оружием. Что люди начали записываться в ТРО, не хватает автоматов. Я тогда даю команду везти автоматы", – вспоминает Алексей Резников .
По его словам, только в Киеве за 2 суток раздали более 20 тысяч автоматов Калашникова. Параллельно как грибы росли и блокпосты.
"Блокпосты были на каждой улице: слева, справа квартал, кто где что хочет. И в том числе – с применением оружия. Поэтому люди были напряжены, люди были испуганы. Все могло быть. И дружеский огонь тоже. Потом постепенно привели это в порядок" "Пароли, пропуски, обязательное дежурство представителя Нацпола, Нацгвардии на блокпостах. Они - старшие, плюс военные, плюс ТРО уже там заработало", - рассказывает министр обороны.
Он же вспоминает одну историю, которая наглядно иллюстрирует тот хаос:
"Звонит Герман Галущенко (министр энергетики - УП) . Потому что собирали нас на правительство тоже. И говорит: "Я не могу проехать, меня лицом в асфальт положили. Я говорю: "Я – министр энергетики". А им безразлично". Он звонит покойному Монастырскому, говорит: "Денис, кого-то можно мне, Нацпол какой-то, чтобы провели меня, потому что я не могу проехать". А Денис говорит, что "наверное, сейчас я тебе не организую беспрепятственный проезд, потому что большинство блокпостов неконтролируемы".
То есть Гуляйполе такое вот началось. Ну, Германа, слава богу, отпустили. Хорошо, что нам не повредили министра. Ему пришлось день посидеть дома".
Не все блокпосты создавались самовольно. Вспоминает Петр Порошенко:
"Нам просто Штаб обороны нарезал новые задачи. Поставить блокпост в Святошинском районе на окружной, он назывался первый блокпост – хорошо! В километре от него поставить второй пост – хорошо! Там на въезде из Бучи и Ирпеня – хорошо! В Подольском районе возле проезда на Рыбальский – хорошо, там стоит позиция на Оболони, ставьте пятый – хорошо… Берите под охрану правительственный квартал, выставьте там посты – хорошо, только скажите кому подчиняемся… И это было все сделано в течение каких-то часов.
И я вам рассказывал, что здесь у офиса нашего по точкам, в определенной точке – я раскрывать не буду, стояли два крупнокалиберных пулемета на высоте, чтобы вести боевое наблюдение».
На самом деле, этой точкой была колокольня Киево-Печерской Лавры, которая расположена через дорогу от партийного офиса Порошенко.
Как рассказывает бывший президент, они пытались найти монахов Лавры, чтобы с ними уговориться, но никого не нашли – святыня была абсолютно пуста.
Как и весь Киев. Министр Кубраков вспоминает, как в тот день заехал к себе домой, чтобы взять какие-нибудь вещи на первоевремя:
"Дом полностью опустел. И только женщина консьержка сидит совершенно одна. Потом еще на улице встретил какую-то знакомую. Она говорит, что "о, вы здесь, это значит, и мы еще построим".
Как-то когда эвакуационный поезд уехал с коллегами, то не было ощущения, что мы здесь брошены. Но эти обычные люди – они выглядели вообще одинокими. Было такое тяжелое чувство, что их действительно все оставили".
* * *
"Знаете, я не разглашал, куда едет поезд. Пассажиры не имели этой информации по соображениям безопасности. И был такой момент, что когда мы приехали, то некоторые, в том числе министры, удивились, куда именно мы приехали", - с улыбкой вспоминает Алексей Чернышев.
"Но когда поезд еще только начал свое движение, то и у меня, и у всех других членов команды, было единственное ощущение: мы должны вернуться. И на самом деле это произошло довольно быстро".
Роман Романюк, Федор Попадюк, УП
20:50, 10 апреля 2023 Источник: Украинская правда
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą