Žmonės. Интервью с математикой Мариной Вязовской, которая получила "нобелевку" по математике

 

"Математика – это простая наука". Интервью с математикой Мариной Вязовской, которая получила "нобелевку" по математике

Михаил Загородний журналист УП 19 октября 2022

До 2022 года математики Марину Вязовскую вряд ли можно было назвать известной широкой общественности.

Однако 29 сентября ее включили в список 100 человек в рейтинге Time, меняющих будущее мира.

В 2022 году она стала второй женщиной в истории и первой украинкой за время независимости, которая завоевала Медаль Филдса . Ее вручают ученым до 40 лет и называют "нобелевкой по математике".

В Украине математическое образование принято критиковать из-за проблем с уровнем знаний школьников , это по-настоящему незаурядное событие.

С Мариной Вязовской "Украинская правда. Жизнь" пообщалась о высшем образовании в Украине, проблемах с преподаванием математики в школах и нужно ли ученым ехать за границу, чтобы получить признание.

Об отличиях высшего образования в Украине и почему именно математика

– Как вы решили стать математиком, и не просто математиком, а ученым в области математики?

– Пожалуй, не было такого одного момента, я еще в школьные годы начала заниматься, участвовать в олимпиадах, и однажды это меня вывело к тому, чтобы заниматься наукой.

Это был естественный процесс. На самом деле научная деятельность, исследования очень затягивают. Это такая вещь, как наркотик, когда уже начал заниматься, то уже тяжело бросить.

Я думаю, большую роль сыграло влияние моего учителя математики, которое меня убедило, что математика – это фундаментальное образование, что потом все остальное можно изучить, что научиться программировать это проще, чем выучить математику.

Я ему поверила, хотя теперь я не уверена, что именно так оно и есть.

Но математика мне очень нравилась.

"Большую роль сыграло влияние моего учителя математики, которое меня убедило, что математика – это фундаментальное образование".

– После обучения и защиты на аспирантуре вы поехали на обучение в Германию и впоследствии устроились на работу в Федеральной политехнической школе Лозанны. Какие отличия вы увидели по сравнению с украинскими вузами, профессорами?

– Есть одна, пожалуй, очень очевидная и, понятное дело – это бюджет. Деньги в жизни это не главное, но все же имеют большое значение.

Мне кажется, в наших вузах очень часто у профессоров больше именно преподавательской нагрузки. Для этого остается меньше времени для своих исследований.

Различия есть в тонких вещах, как академическая автономия. Европейский университет – обычно очень консервативная структура, традиции которой сложились еще где-то в Средневековье.

Там задекларировано желание, чтобы правильные процессы происходили снизу вверх, когда какие-то инициативы профессоров уже утверждает администрация.

Есть еще такая вещь, как контракт на всю жизнь. То есть, если профессор стал профессором этого университета, то он как бы становится неотъемлемой его частью.

В наших университетах профессора работают очень часто как преподаватели с контрактами на 5 лет, а затем администрация решает, продолжать ли его или нет. И это, конечно, не придает профессорам какой-либо автономности или уверенности.

– В плане стандартов преподавания есть какие-то отличия? Почему, в конце концов, европейские вузы считаются лучше украинских?

– Я здесь не могу говорить обо всех науках, потому что я хорошо знаю только математику.

На самом деле в университете, где я училась (КНУ им. Т. Шевченко – ред.), математическая база очень хорошая и классическая. Те курсы, которые преподают в университете, возможно не очень новейшие, но они и не должны быть такими.

Вся математика действительно базируется на том, что было сделано в XIX веке.

В плане преподавания могут быть только какие-то косметические изменения. А сами основы этого предмета – это уже устоявшаяся вещь и не нужно изобретать велосипед. У нас действительно есть хорошие традиции.

Но все, что есть вокруг в плане комфорта и новейших технологий – этого не так-то легко в Украине достичь чисто в экономических вопросах.

Есть еще отношения между преподавателями и университетом, между университетом и государством. И здесь я не уверена, что они в Украине оптимальны.

Самое главное в университете должно быть не только преподавание, но и наука, а у преподавателей должно быть время заниматься исследованиями. И действительно это один из путей, как обновлять украинские вузы.

КНУ им. Шевченко. Фото: AlexelA/ Depositphotos

– Как вы считаете, удалось бы вам получить мировое признание, если бы вы остались преподавать в Украине?

– Все мои путешествия дали возможность в каждом новом месте чему-то научиться. 

Я не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не поработала с преподавателями в Кайзерслаутенском университете во время обучения в магистратуре.

У меня была специальность компьютерная алгебра, именно там я поняла, что не могу быть программистом, потому что это вообще не мое.

Но при этом это был очень интересный и важный опыт, поскольку такой программы у КНУ в то время не было.

Когда я попала в математический институт Макса Планка, моим научным руководителем был Дон Загир (Don Zagier), выдающийся математик, который еще в 16 лет уже окончил университет.

И то, что есть возможность с таким человеком познакомиться, встретиться, работать вместе – это большой плюс.

О проблемах преподавания математики в школах

– В украинском образовании сейчас большая проблема с математикой и другими точными науками. Это проявляется в низком уровне знаний школьников. Как сделать математику интересной?

– У меня есть дети школьного возраста, здесь у меня много идей, но я не специалист по школьному образованию. Как мне кажется, плохие оценки не всегда означают плохие знания.

Есть такая вещь, как инфляция оценок, когда от родителей много давления на преподавателей, из-за желания иметь хорошие оценки, но это не всегда означает, что ребенок имеет лучшие знания.

Я читала, несколько лет назад в Украине проводилось исследование PISA о качестве…

– Да, это после него в украинском образовании обнаружили серьезные проблемы с уровнем знаний по математике…

– Я прочла этот отчет. Думаю, очевидно, что украинское образование недофинансировано.

Когда мы говорим о школе, она начинается с учителя. И здесь важны социальный статус профессии, мотивация, сколько детей они учат, есть ли у них возможность нормально жить, нормально отдыхать, как предотвратить психологическое выгорание.

В школе не так, как в университете. Люди, с которыми ты общаешься – дети, они не всегда мотивированы и воспитаны.

Другое дело, когда есть большая разница в качестве школьного образования между большими городами и какими-то маленькими городками. И это тоже проблема.

В Украине действительно есть замечательные специализированные школы. И, например, в этом году на международной математической олимпиаде учащийся из Харькова (Игорь Пилаев) получил максимально возможные 42 балла .

То есть, он всех победил, решил все задачи. И таких людей в мире очень мало.

Могу еще сказать свое личное впечатление по своим племянникам, и у них программа по математике действительно довольно сложная.

Математика, которую учат в школах Швейцарии, проще. То есть в Украине детям нужно сделать какое-то дело в трех действиях в правильном порядке, а в Швейцарии это может быть в одно действие. Иногда проще тоже может быть лучше.

Математика – это простая наука, это понимание простых вещей. А когда есть понимание простых вещей, с ними можно работать и дальше усложнять.

Возможно, когда вы учились в школе в последнем классе, готовясь к экзаменам, решали эти задачи – логарифмы, синусы от логарифмов, доказывали неравенства.

Мне сейчас, когда я уже стала профессиональным математиком, это полезно. Но другим людям оно наверняка не так необходимо в жизни.

О Медали Филдсе и почему мужчин в математике больше, чем женщин

– Медаль Филда, которую вы завоевали в этом году, очень часто называют "нобелевкой по математике". Насколько такое утверждение верно?

– Мне кажется, сравнение с Нобелевской премией оно такое, достаточно условное. По-видимому, существенная разница в том, что у Нобелевской премии нет ограничения по возрасту.

То есть, чтобы стать лауреатом Нобелевской премии, достаточно быть живым  (смеется).

А чтобы стать лауреатом Филдсовской медали, нужно быть моложе 40 лет. Нобелевская премия – часто для более опытных ученых.

Марина Вязовская с Медалью Филдса

– Награду вы получили за свое решение задачи упаковки шаров 8-мерном пространстве. В чем важность этого открытия в плане науки?

– Это исследование действительно теоретическое, какого-то очевидного практического применения нет, хотя, я надеюсь, использованные методы когда-нибудь будут иметь практическое применение. Хотя это не моя главная мотивация.

Я думаю, что такая упаковка сферы в трехмерном пространстве легко представить.

А теперь все то же, только в восьмимерном пространстве. В чем здесь ценность? Это геометрическая задача на оптимизацию, и такие задачи обычно очень сложны.

У нас нет общего метода их быстро и эффективно решать. И есть мало надежды, что когда-нибудь такой метод будет. Поэтому, когда новая задача этого типа находит свое решение, это всегда интересно миру математики. Это значит, к другим, более практичным задачам по оптимизации тоже можно будет найти подход.

– А сколько вообще на решение этой задачи у вас ушло времени?

- Достаточно много. Когда я решила, что это будет основное направление моих исследований, это было, пожалуй, два года, когда я работала в Берлине, тогда я работала очень сфокусирована именно над этой задачей. Хотя этого я тоже о ней знала и думала, но параллельно другим проектам.

– Вы фактически только вторая представительница Украины, завоевавшая Медаль Филдса. Раньше был Владимир Дринфельд, но он еще представлял СССР. Почему украинцы до этого не выигрывали эту награду?

– Выходит, что эту премию дают максимум четырём математикам каждые 4 года, то есть один человек в год. Эта премия существует более 80 лет, то есть это всего 80 человек в мире. 

Насколько я знаю, у Германии тоже только два лауреата. Просто мало математиков получают этот приз. Мне кажется, что Украина на самом деле не так уж плохо представлена, даже если это всего два человека.

Больше всего наград получали представители Франции и США. Мне кажется, у французов очень мощный математический талант.

– Вы тоже только вторая женщина в истории этой премии. Почему женщин меньше, чем мужчин в математике?

– На самом деле, это такой вопрос, который мы в университете очень часто задаем. Я не думаю, что здесь одна причина, их много. И они в каждой стране могут быть разные.

Если мы посмотрим на украинскую математику, у нас женщин не так уж мало. Но когда мы поднимаемся все выше и выше в академическом ранге, женщин становится все меньше и меньше. 

Я думаю, что здесь много причин сугубо человеческих, потому что научную карьеру трудно совмещать с семейной жизнью.

Очень часто в странах, где быть ученым, не очень престижно много научных работников, но эти женщины часто работают на мировом, очень высоком уровне.

Я думаю, что это все в основном социальные проблемы, которые существуют и очень разные в очень разных странах. Но я надеюсь, что в будущем нам удастся преодолеть и создать системы образования, научный мир, который не будет терять талант.

– Как на вас лично повлияла полномасштабная война? Ваша семья живет в Киеве…

– К счастью, все живы-здоровы, мои родители живут в Украине, возле Киева. Недавно я навещала Украину, с ними встретилась. 

Мне кажется, что эта война всех украинцев очень объединила, даже тех, кто уже много лет живет вне Украины. И я очень надеюсь, что мы, как украинцы, этот шанс используем и что война закончится нашей победой.

Я только надеюсь, что после победы мы учтем все ошибки из прошлого, и все это внимание к Украине, всей этой энергии, все это желание людей помогать мы сможем материализовать в лучшее будущее для Украины.