19 октября 2016 Svoboda
Олег Кашин
Вообще это ведь и есть то самое "За нашу и вашу свободу!" в чистом виде. В 1991 году сотни тысяч москвичей выходили на Манежную площадь митинговать за свободу Литвы, а четверть века спустя Литва, в свою очередь, принимает у себя форумы российских оппозиционеров. Такой ответный ход: нам было тяжело, вы нас поддержали, теперь тяжело вам, мы вас поддерживаем. Но здесь кое-что, конечно, перепутано, и на это хочется обратить внимание. Те, кто стоял в Москве за свободную Литву, – то есть российские демократы девяносто первого года – вскоре они, как известно, стали в России властью.
Редакция "Телевизионной службы новостей", разгромленная советской цензурой за правду о январских событиях в Вильнюсе, в том же 1991 году превратилась в службу новостей российского государственного телевидения, в программу "Вести". Кто-то ушел туда сразу, кто-то, как Дмитрий Киселев (ему литовцы тогда и медаль дали, но потом отобрали), – спустя годы, но это важно: нынешняя независимая Литва и нынешние "Вести" канала "Россия-1" растут из одного корня.
И когда в нашумевшем видеоролике с вильнюсского форума один человек спрашивает другого, нравится ли тому "сосать", из этих двоих прямой наследник той России, которая была на стороне Литвы и свободы – именно мужчина с микрофоном "Вестей", а не тот, кто на него нападает.
Такой трагический, во многом шизофреничный парадокс, и вряд ли современные литовцы вообще об этом думают, но это факт: именно та Россия, которая носила траур по вильнюсскому "кровавому воскресенью", проклинала танкистов и десантников и радовалась желто-зелено-алому флагу на башне Гедиминаса, – сегодня эта Россия оплакивает Моторолу и продолжает радоваться присоединению Крыма. Среди ярких критиков путинского режима как раз через запятую с Боженой Рынской, профессором Лебединским и Константином Боровым сегодня важное место занимает Александр Невзоров – тот, которого двадцать пять лет назад Литва ненавидела (и, кажется, до сих пор не простила) за фильмы о героических десантниках, штурмовавших телебашню и сжигавших литовский таможенный пост в Мядининкае. Если бы на форум в Вильнюс приехал Невзоров, как встретила бы его Литва?
В России давно прошла мода на Прибалтику, но три евросоюзовские страны, до сих пор так или иначе вовлеченные в орбиту "Русского мира", по факту приобрели сегодня вот такое не очень заметное, но важное значение – поскольку они рядом, там понимают по-русски, там оседают какие-то довольно заметные российские политэмигранты, там проводятся российские оппозиционные форумы, по этим странам проще всего сверять российские и общеевропейские часы и в очередной раз убеждаться, насколько по-разному эти часы идут. В той же Литве в этом году важнейшим событием стало траурное шествие в Молетае, месте массового убийства евреев во время Второй мировой войны. Дискуссия об участии литовцев в Холокосте не менее болезненна, чем наши дискуссии о нашем прошлом, и, кажется, только в этом году тема, до сих пор поддерживавшаяся только некоторыми историками и публицистами, стала в Литве общенациональной, и общество несколько приблизилось к переосмыслению прежних умолчаний и оправданий. Разумеется, это нетрудно сравнить с российским сталинским ренессансом, памятниками Ивану Грозному и прочими уже привычными новостями вплоть до недавней истории с "чучелом Солженицына" перед музеем ГУЛАГа.
Политика памяти вообще неплохо иллюстрирует состояние общества, но, конечно, не только она. Понятно, почему российское телевидение так настойчиво охотится за сюжетами с эмигрантских форумов, несмотря на то что его корреспондентов оттуда прогоняют и всячески обижают – да, они готовы это терпеть, потому что им очень важно показать российскому телезрителю, что это и есть альтернатива Путину – глянцевая журналистка, объясняющая поп-певцу, что у кавказцев "другое ДНК". Такие речи – мечта российской пропаганды, и именно поэтому корреспонденты "Вестей" снесут все унижения, чтобы на выходе получился телевизионный сюжет на тему "посмотрите, какие они!".
Если критики режима таковы, что государственное пропагандистское телевидение хочет их показывать, гоняется за ними (а они, наоборот, всячески противодействуют тому, чтобы их показывали), – значит, с критиками режима что-то не в порядке. Странно, конечно, было бы давать советы не собираться в Вильнюсе, а если собираться, то не в этом составе и не с этими речами. Скорее, наверное, стоит относиться как к данности к тому, что устойчивость российской власти в равной мере покоится и на силе (хитрости, коварстве – чем угодно) Кремля, и на слабости (никчемности, бессмысленности, даже дурновкусии) его публичных оппонентов. Когда оказывается, что оппонировать режиму некому, это не трагедия, а просто вот такое интересное обстоятельство, открывающее множество дополнительных возможностей для всех, кто хочет перемен и готов их добиваться. И если уж очередной географической точкой, в которой мы это еще раз увидели, оказалась Литва, то, наверное, стоит обратить внимание, что у этой страны есть недавний успешный опыт борьбы с имперской властью.
Между прочим, советская литовская пресса тоже, как сейчас российская, любила потешаться над неадекватностью эмигрантских собраний, да и, чего уж там, не эмигранты привели Литву к независимости. Но без чего независимости не было бы точно (то есть была бы, наверное, но такая же, как у нынешней Белоруссии) – без национальной интеллигенции, без общей уверенности в том, что литовский народ должен быть единственным источником власти. И без непредставимого у современных российских оппозиционеров консенсусного национализма – то есть все споры между левыми, правыми и какими угодно не выходили за пределы вот этого "мы – литовцы" (а на вильнюсском форуме российских оппозиционеров Божена Рынска сказала "Навальный любит русских", и ведущий ее испуганно перебил – "надо говорить "россиян"; Божена поправилась и сама же растерялась – "россиян, но не всех"). Когда власть антинациональна, разумнее всего оппонировать ей именно с позиций коренного населения, а не оставаться в ее парадигме с "дружбой народов", как в СССР, или с "россиянами", как сейчас. Этот невыученный литовский (он же эстонский, он же украинский, он же казахский или чеченский – да какой угодно) еще даст о себе знать в России, что бы ни происходило в ней после Путина.
А еще один урок – сугубо политический и в каком-то смысле демотивирующий, хотя и обнадеживающий тоже. Памятное многим слово "Саюдис", название литовского народного фронта времен борьбы за независимость, переводится на русский как "движение", и полное его название – "Литовское движение за перестройку". Иными словами, организация, приведшая Литву к независимости, создавалась под самыми лоялистскими лозунгами и формально приветствовала политику, проводившуюся в те годы Москвой.
Урок "Саюдиса" сводится к тому, что успешные перемены чаще инициируют не непримиримые радикалы вроде тех россиян, которые собрались сейчас в Вильнюсе, а как раз вполне лояльные режиму люди. То есть, глядя на профессора Лебединского, отчаиваться не надо – все равно Путина будет свергать не он, а кто-то из тех, кто сегодня его славит. В этом тоже, конечно, нет ничего хорошего, но "ничего хорошего" – наше естественное состояние, пугаться его не надо.
Олег Кашин – журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода
Олег Кашин
Вообще это ведь и есть то самое "За нашу и вашу свободу!" в чистом виде. В 1991 году сотни тысяч москвичей выходили на Манежную площадь митинговать за свободу Литвы, а четверть века спустя Литва, в свою очередь, принимает у себя форумы российских оппозиционеров. Такой ответный ход: нам было тяжело, вы нас поддержали, теперь тяжело вам, мы вас поддерживаем. Но здесь кое-что, конечно, перепутано, и на это хочется обратить внимание. Те, кто стоял в Москве за свободную Литву, – то есть российские демократы девяносто первого года – вскоре они, как известно, стали в России властью.
Редакция "Телевизионной службы новостей", разгромленная советской цензурой за правду о январских событиях в Вильнюсе, в том же 1991 году превратилась в службу новостей российского государственного телевидения, в программу "Вести". Кто-то ушел туда сразу, кто-то, как Дмитрий Киселев (ему литовцы тогда и медаль дали, но потом отобрали), – спустя годы, но это важно: нынешняя независимая Литва и нынешние "Вести" канала "Россия-1" растут из одного корня.
И когда в нашумевшем видеоролике с вильнюсского форума один человек спрашивает другого, нравится ли тому "сосать", из этих двоих прямой наследник той России, которая была на стороне Литвы и свободы – именно мужчина с микрофоном "Вестей", а не тот, кто на него нападает.
Такой трагический, во многом шизофреничный парадокс, и вряд ли современные литовцы вообще об этом думают, но это факт: именно та Россия, которая носила траур по вильнюсскому "кровавому воскресенью", проклинала танкистов и десантников и радовалась желто-зелено-алому флагу на башне Гедиминаса, – сегодня эта Россия оплакивает Моторолу и продолжает радоваться присоединению Крыма. Среди ярких критиков путинского режима как раз через запятую с Боженой Рынской, профессором Лебединским и Константином Боровым сегодня важное место занимает Александр Невзоров – тот, которого двадцать пять лет назад Литва ненавидела (и, кажется, до сих пор не простила) за фильмы о героических десантниках, штурмовавших телебашню и сжигавших литовский таможенный пост в Мядининкае. Если бы на форум в Вильнюс приехал Невзоров, как встретила бы его Литва?
В России давно прошла мода на Прибалтику, но три евросоюзовские страны, до сих пор так или иначе вовлеченные в орбиту "Русского мира", по факту приобрели сегодня вот такое не очень заметное, но важное значение – поскольку они рядом, там понимают по-русски, там оседают какие-то довольно заметные российские политэмигранты, там проводятся российские оппозиционные форумы, по этим странам проще всего сверять российские и общеевропейские часы и в очередной раз убеждаться, насколько по-разному эти часы идут. В той же Литве в этом году важнейшим событием стало траурное шествие в Молетае, месте массового убийства евреев во время Второй мировой войны. Дискуссия об участии литовцев в Холокосте не менее болезненна, чем наши дискуссии о нашем прошлом, и, кажется, только в этом году тема, до сих пор поддерживавшаяся только некоторыми историками и публицистами, стала в Литве общенациональной, и общество несколько приблизилось к переосмыслению прежних умолчаний и оправданий. Разумеется, это нетрудно сравнить с российским сталинским ренессансом, памятниками Ивану Грозному и прочими уже привычными новостями вплоть до недавней истории с "чучелом Солженицына" перед музеем ГУЛАГа.
Политика памяти вообще неплохо иллюстрирует состояние общества, но, конечно, не только она. Понятно, почему российское телевидение так настойчиво охотится за сюжетами с эмигрантских форумов, несмотря на то что его корреспондентов оттуда прогоняют и всячески обижают – да, они готовы это терпеть, потому что им очень важно показать российскому телезрителю, что это и есть альтернатива Путину – глянцевая журналистка, объясняющая поп-певцу, что у кавказцев "другое ДНК". Такие речи – мечта российской пропаганды, и именно поэтому корреспонденты "Вестей" снесут все унижения, чтобы на выходе получился телевизионный сюжет на тему "посмотрите, какие они!".
Если критики режима таковы, что государственное пропагандистское телевидение хочет их показывать, гоняется за ними (а они, наоборот, всячески противодействуют тому, чтобы их показывали), – значит, с критиками режима что-то не в порядке. Странно, конечно, было бы давать советы не собираться в Вильнюсе, а если собираться, то не в этом составе и не с этими речами. Скорее, наверное, стоит относиться как к данности к тому, что устойчивость российской власти в равной мере покоится и на силе (хитрости, коварстве – чем угодно) Кремля, и на слабости (никчемности, бессмысленности, даже дурновкусии) его публичных оппонентов. Когда оказывается, что оппонировать режиму некому, это не трагедия, а просто вот такое интересное обстоятельство, открывающее множество дополнительных возможностей для всех, кто хочет перемен и готов их добиваться. И если уж очередной географической точкой, в которой мы это еще раз увидели, оказалась Литва, то, наверное, стоит обратить внимание, что у этой страны есть недавний успешный опыт борьбы с имперской властью.
Между прочим, советская литовская пресса тоже, как сейчас российская, любила потешаться над неадекватностью эмигрантских собраний, да и, чего уж там, не эмигранты привели Литву к независимости. Но без чего независимости не было бы точно (то есть была бы, наверное, но такая же, как у нынешней Белоруссии) – без национальной интеллигенции, без общей уверенности в том, что литовский народ должен быть единственным источником власти. И без непредставимого у современных российских оппозиционеров консенсусного национализма – то есть все споры между левыми, правыми и какими угодно не выходили за пределы вот этого "мы – литовцы" (а на вильнюсском форуме российских оппозиционеров Божена Рынска сказала "Навальный любит русских", и ведущий ее испуганно перебил – "надо говорить "россиян"; Божена поправилась и сама же растерялась – "россиян, но не всех"). Когда власть антинациональна, разумнее всего оппонировать ей именно с позиций коренного населения, а не оставаться в ее парадигме с "дружбой народов", как в СССР, или с "россиянами", как сейчас. Этот невыученный литовский (он же эстонский, он же украинский, он же казахский или чеченский – да какой угодно) еще даст о себе знать в России, что бы ни происходило в ней после Путина.
А еще один урок – сугубо политический и в каком-то смысле демотивирующий, хотя и обнадеживающий тоже. Памятное многим слово "Саюдис", название литовского народного фронта времен борьбы за независимость, переводится на русский как "движение", и полное его название – "Литовское движение за перестройку". Иными словами, организация, приведшая Литву к независимости, создавалась под самыми лоялистскими лозунгами и формально приветствовала политику, проводившуюся в те годы Москвой.
Урок "Саюдиса" сводится к тому, что успешные перемены чаще инициируют не непримиримые радикалы вроде тех россиян, которые собрались сейчас в Вильнюсе, а как раз вполне лояльные режиму люди. То есть, глядя на профессора Лебединского, отчаиваться не надо – все равно Путина будет свергать не он, а кто-то из тех, кто сегодня его славит. В этом тоже, конечно, нет ничего хорошего, но "ничего хорошего" – наше естественное состояние, пугаться его не надо.
Олег Кашин – журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą