"24.02: Реконструкция": Эпизод второй. Центры принятия решений. Украина держит удар
УП. Подкасты 2023-04-10 24.02: Реконструкция
Это второй эпизод подкаста-реконструкции событий первого дня российского вторжения. В этом выпуске непосредственные участники событий вспоминают, как украинские власти в Киеве пытались сохранить управляемость страны, как проходило первое военное заседание Рады, куда и почему выехало правительство, и как у спикера парламента и президента начался месяц, в течение которого они избегали друг друга.
Наш Twitter: https://twitter.com/up_podcasts
"24.02: Реконструкция": Эпизод первый
УП. Подкасты 2023-02-24 24.02: Реконструкция
Это был какой-то нескончаемый день – 23 февраля 2022 года. Казалось, хуже не придумать. Разведки всех пород и мастей вот уже несколько недель упражнялись в попытках передать президенту Владимиру Зеленскому новую дату, когда "уж точно" произойдет большое российское нападение.
"Вторжение" 16, 19, 22 февраля Украина уже пережила. Следующее должно было начаться именно этой ночью - с 23-го на 24-е. Но будет ли оно? И если будет, то какое, откуда, какими силами? Россияне пойдут открыто или продолжат, как последние 8 лет, действовать под чужим флагом своих марионеточных режимов?
"Украинская правда" публикует первый эпизод подкаста "24.02: Реконструкция", в котором расскажет о подготовке России к полномасштабному вторжению, Украине к ее отражению и о том, что происходило между 00:00 и 5:00 утра.
Подкаст доступен на всех платформах для прослушивания подкастов:
Кроме аудиофрагментов из интервью, которые делала “Украинская правда”, в подкасте использованы видео, аудио и текстовые цитаты из совместного интервью Владимира и Елены Зеленских, интервью Виктора Николюка “Общественному. Чернигов”, интервью Андрея Ковальчука изданию “Главком”, интервью Алексея Данилова Наталии Мосейчук, интервью пленных россиян из канала Владимира Золкина, интервью Валерия Залужного изданию Time, публикаций издания The Times и интервью главы CIT Руслана Левиева русскому изданию "Медуза".
Текст читает: Роман Романюк
Авторы: Роман Романюк и Федор Попадюк;
Звукорежиссеры: Евгений Климук и Олег Лабинский
Над подкастом также работали: Анна Хивренко и Дмитрий Волковинский
Объект №1, или Вся власть – в бункере Зеленского – "24.02: Реконструкция"
УП. Подкасты 2023-07-11 24.02: Реконструкция
В образе защищенного президентского пункта, где 24 февраля 2022 года собрались топы Кабмина, Офиса президента и Верховной Рады, как в капле воды, отразилось все сопротивление агрессору: порой плохо организованное, но действительно глубинное.
"Украинская правда" продолжает цикл подкастов "24.02: РЕКОНСТРУКЦИЯ" и предлагает читателям следующий увлекательный эпизод – о жизни президентского бункера в первые дни вторжения.
УП пообщалась с несколькими топ-чиновниками, которые либо непосредственно жили в "Объекте №1", либо периодически туда наведывались. К сожалению, поговорить с самим президентом не удалось. Глава его Офиса также затруднился найти время, несмотря на многочисленные запросы УП.
Наш Twitter: https://twitter.com/up_podcasts
Объект №1, или Вся власть – в бункере Зеленского. 24.02: Реконструкция
РОМАН РОМАНЮК, ФЕДОР ПОПАДЮК, UP - 11 ИЮЛЯ 2023, 05:30
КОЛЛАЖ: АНДРЕЙ КАЛИСТРАТЕНКО
"23 февраля 2022 года мы сидели в кабинете президента. Это было очередное уже "вторжение". Там было несколько раз, когда могло быть. Мы где-то до часу ночи сидели у президента и ждали. Ничего не дождались. Я первый не выдержал, сказал, что уехал домой спать", – вспоминает ночь перед полномасштабным вторжением руководитель фракции "Слуга народа" Давид Арахамия.
Он с женой и шестью детьми живет за Киевом, поэтому домой добрался где-то около двух часов ночи, поставил телефон в "sleep-режим" и сразу заснул.
"Я, как и сейчас, честно говоря, просыпаю все эти воздушные тревоги, да и тогда все проспал. И у меня всегда на виброрежиме телефон, он работает таким образом, что сбивает звонки. А потом, если ты повторно звонишь, тогда он понимает , что это что-то срочное... И так повторно позвонил мне Андрей Ермак.Это было 4 или утро.И он говорит: "Началось, приезжай".
Когда я ехал – а я живу на Одесском направлении, где Вита Почтовая, – там дело что-то вспыхнуло так очень громко, там была какая-то база… Я не понимал, что это, но сразу по газам, на красный свет, и всегда еду где-то 40 минут, а тут через 15 минут доехал до ОП.
Когда пришел в кабинет, там уже был президент, Ермак, Данилов, кажется. Сибига был, Подоляк, кажется, уже приехал".
Где-то в то же время с левого берега Киева на Банковую примчался и спикер Верховной Рады Руслан Стефанчук.
"Президент вышел в белой рубашке и говорит: "Ну, что ж, началось". И тогда сказал такую фразу: "Судьба избрала нас".
Очевидно, что никто из присутствовавших в тот момент в кабинете Зеленского сам такую судьбу не выбирал.
Следующие несколько часов и дней станут решающими в новейшей истории Украины, когда она должна доказать, что способна защитить свою независимость. Не меньший вызов предстанет и перед руководителями страны.
Кто-то из них в первые часы бросит Киев и помчится вывозить нажитое подальше на Запад. Кого-то, как половину правительства, в наказном порядке эвакуируют, чтобы сохранить управляемость страны. А кто-то вызов примет и переберется из самых высоких кабинетов в глубочайшее тесное укрытие, так называемый "Объект №1", которое в первые несколько дней вместит без преувеличения всю власть страны.
В образе защищенного президентского пункта, где 24 февраля 2022 года собрались топы Кабмина, Офиса президента и Верховной Рады, как в капле воды, отразилось все сопротивление агрессору: порой плохо организованное, но действительно глубинное.
"Украинская правда" продолжает цикл подкастов "24.02: РЕКОНСТРУКЦИЯ" и предлагает читателям следующий увлекательный эпизод – о жизни президентского бункера в первые дни вторжения.
УП пообщалась с несколькими топ-чиновниками, которые либо непосредственно жили в "Объекте №1", либо периодически туда наведывались. К сожалению, поговорить с самим президентом не удалось. Глава его Офиса также затруднился найти время, несмотря на многочисленные запросы УП.
Реконструкция 24 февраля. Часть 1: Подготовка к вторжениюРеконструкция 24 февраля. Часть 2: Кабинет Залужного, совещания у Зеленского, эвакуация Кабмина
Deep state
24 февраля 2022, 10 утра.
В одном из залов на 4-м этаже Офиса президента Давид Арахамия читает руководителям парламентских фракций сообщения от военных о новых и новых ракетных ударах и ситуации на фронтах. Сообщения из чатов руководитель президентской фракции приправляет крепкими словами и порой попытками пошутить.
Все присутствующие напряжены, но достаточно собраны как для такой экстраординарной ситуации. В какой-то момент в комнату заходят президент вместе с премьером Денисом Шмыгалем и главой Офиса Андреем Ермаком.
"Президент рассказал о том, что он знает, куда были нанесены удары, что мы сейчас мобилизуем все военные и парамилитарные силы – весь сектор обороны фактически, чтобы построить какие-то возможные линии фронта", – вспоминает Арахамия .
"Зеленский попросил премьера, чтобы тот занимался всей "операционкой", а он сосредоточится на международных вопросах. Потому что очень важно было всем позвонить по телефону, всем рассказать, попросить помощь и прочее. Я помню, что первое время президента было трудно увидеть в спокойном состоянии, потому что он всегда кому-то звонил или кто-то ему звонил. Такой был, знаете ли, колл-центр у него".
В какой-то момент, как мы рассказывали в предыдущем эпизоде, встречу президента и депутатов прервали охранники первого лица.
Вспоминает Руслан Стефанчук:
"Вошли ребята по охране президента и сказали, что идет движение какое-то в сторону Банковой, поэтому президент должен уже идти".
Чтобы понять атмосферу того момента, которую хорошо описывает слово "рейвах", достаточно сказать, что вместе с президентом в защищенное укрытие не попал спикер парламента, для которого там выделен отдельный блок, но прошли люди, которых по протоколу там не должно быть.
"Когда вошли охранники, забрали меня, президента… Ну, в смысле, я за ними сам пошел фактически", – признается Арахамия. Он же описывает первое впечатление от спуска в президентский бункер.
"Так выглядит, честно говоря, как в фильме "Сталкер". Возможно, кто-то был в Первомайске в музее ракетных войск , там, где стратегическое ядерное оружие стояло когда-то, "Сатана" и так далее. Там есть спуск к ракетной шахте. Вот это где-то такой же экспириенс".
Александр Кубраков, который в статусе министра тоже проведет несколько дней в "Объекте №1", а по возвращении к более или менее нормальному ритму работы получит повышение к вице-премьеру, так вспоминает свое первое впечатление:
"Все такое: длинный лифт, какая-то там лестница потом, тяжелая дверь. Длинные коридоры. А вообще все такое советское максимально. Где-то оно глубоко под землей. Спускаешься и спускаешься..."
На метрополитен похоже. Оно чувствовалось, что все же строилось где-то вместе. Все такое же примерно”.
"Когда же президентом был Янукович, он точно проверял этот объект. Когда ты становишься президентом, тебе этот объект демонстрируют. Мне было интересно, почему он не переделал для себя ничего", – иронизирует Давид Арахамия, намекая на ремонт Администрации. президента, где при Януковиче построили даже банный комплекс и спортзал.
Удручающая советскость быта оказалась вещью, к которой довольно быстро можно привыкнуть. Но были и такие реалии, которые психологически нависали с каждым часом все больше.
Вспоминает министр обороны Алексей Резников:
"Трудно психологически. Воздух другой. Это же зацикленная система. Ты дышишь воздухом, он словно очищен, но ты понимаешь, что там много людей параллельно находится".
Кубраков вспоминает две другие вещи из подземной жизни, наиболее подавлявшие его.
"Для меня, это было, конечно, светло. Ты не понимаешь, наверху день или ночь. Под землей это примерно одинаковое состояние. Для меня это ощущение, что ты не различаешь день-ночь, какое время сейчас – оно тяжелое, это ненормально для человека находиться постоянно в таком состоянии.Это первое.А второе – это когда интернет пару раз пропадал… Такое чувство сразу… Хоп – и все, не знаешь, что в мире происходит. А что касается воздуха, то просто стали потом выходить дышать, хотя бы где-то у Офиса".
"Тесное" сотрудничество
Людям, привыкшим смотреть истории о жизни московского "бункерного деда", может казаться, что там, под землей, построены целые города. Может быть, в России так и есть. Но украинский "Объект №1", построенный когда-то для защиты партийного руководства в условиях ядерного удара, оказался очень скромным по своим бытовым возможностям.
"Комнатки какие-то небольшие, есть там спальные комнаты, есть рабочие. Они все очень маленькие, все минимальное, ничего удивительного. И еще все максимально советское", – рассказывает вице-премьер Кубраков.
"Есть кабинеты, в которых два-три-четыре человека одновременно находились. Комнаты спальни тоже разные: на 1-2-3 человека".
Кабинет, в котором находился Зеленский, особо ничем не отличался от других. Вспоминает Давид Арахамия:
"Зеленский там был в очень плохих условиях на самом деле. Ну как для президента, так точно.
Кабинет, в котором по 5 человек почти всегда сидели. Стол такой прямоугольный. А спал президент вообще в таком уголке, даже мне было жаль его. Я говорю: "Давай меняться". Потому что там, где мы жили, места было даже побольше, чем у президента. Ну, спартанские, я бы сказал, условия".
Единственным преимуществом президентского "номера" был собственный душ, но и эта привилегия сохранялась недолго.
"У президента была там маленькая душевая. Но потом уже как-то у нас нарушились эти границы, и мы в президентский душ ходили, много людей. Ну, потому что в общем душе в коридоре не было для всех условий", – вспоминает Арахамия .
"Когда я пришел, то уже не было "нашего" помещения, потому что Подоляк занял помещение Стефанчука (предусмотрено для руководства парламента – УП). И я, помню, жил с Ирой Верещук, у нас две койки были в такой маленькой казарме". Не знаю, сколько она там была, где-то 11-12 квадратных метров.
А вообще, у Подоляка был туалет, а у нас он на коридоре, там, где все кабинеты. То есть мы Подоляка очень… скажем так, классовая ненависть у нас была к нему, потому что он взял этот кабинет Стефанчука (смеется). Ну, уж выселять не будешь… Я старался деликатно говорить, что это парламентская собственность, и нужно выселяться. Но…"
Тем временем сам спикер Рады, чью комнату занял Подоляк, должен был искать себе приют на разных локациях вокруг столицы. По договоренности с Зеленским, глава парламента и президент не пересекались в одном месте, чтобы в случае гибели одного из них государство не потеряло управляемость.
Пока Зеленского и команду защищали бетон и метры земли, Стефанчук должен был искать защиты в креативе.
"У нас начался месяц каруселей вокруг Киева. Вот ребята это знают (кивает на охранников – УП). Каждый день мы меняли локацию, ночевали в другом месте, у каких-то случайных людей, но мы были в досягаемости в Киев", – вспоминает Стефанчук .
А пока спикер ВР приучался работать из разных случайных "офисов", в том числе даже и с козьей фермы, в бункер постепенно пробиралась жизнь.
Первые дни все прожили на адреналине. Спалось несколько часов, постоянные переговоры, рабочие совещания, звонки и селекторы – все это так неслось сплошным потоком, что большинство собеседников УП, с которыми удалось поговорить о том времени, не могут выделить отдельные события. Как сказал один из собеседников, "первые три дня – это все один кусок памяти, что и когда там происходило, сейчас просто невозможно выделить".
Так, например, не удалось точно установить, когда именно в коридоре властного бункера образовался импровизированный спортзал.
Вспоминает Алексей Резников:
Мы виделись с президентом 24-го числа и, конечно, были у него. И потом каждый день я у него уже был в бункере.
Что мне понравилось, у него в бункере у ребят уже стояли все спортивные… Может, они и до этого были, я не знаю. Там возможность была и на турниках подтягиваться, маленькая штанга, горькие. Ну, чтобы пацаны из УГО могли там тренироваться. Я думаю: "О, класс, все нормально, жизнь продолжается".
"А потом мы с Подоляком вспомнили, что у Кирилла Тимошенко в кабинете был холодильник с вином хорошим. И пошли его "грабить". Ночью это было, – вспоминает Давид Арахамия. – Я тогда увидел, как выглядит здание ОП ночью, когда там прожекторы ...
Ну это в таком хоррор-фильме как, знаете? Все завалено мешками с песком. Мы пробирались, наступили на какого-то нацгвардейца, потом извинялись. Потому что все коридоры, они были без света, и мы там с этими фонариками из телефонов пробирались…
Я помню, это самое вкусное вино было. Ну когда ты сидишь на нервах и нет ничего такого, и потом мы нашли это вино. И был праздник такой маленький".
Такие свободные мгновения стали возможны уже через несколько дней. В первый же день в небольшом кабинете Зеленского в бункере постоянно толкнулась масса людей. И их, надо сказать, было немало как суперсекретный объект.
Сразу с совещания с председателями фракций с Зеленским спустились в укрытие уже упомянутый Арахамия, премьер Шмигаль, глава ОП Ермак. Вместе с ними оказались правая рука главы правительства Олег Нимчинов, вице-премьер Верещук, заместители Ермака Андрей Сибига и Роман Машовец.
В разное время в Зеленское спускались все новые и новые посетители. Часть из них оставалась у президента постоянно, чем невероятно раздражала охранников первого лица.
"Мы жили условно немного в изоляции. Я помню, что когда кто-то приезжал, то это было прямо событие. Хотя охрана всегда очень мешала. Не хотела, чтобы вообще этот объект каким-то образом много людей понимал", – вспоминает Арахамия .
Однако, несмотря на желание охраны, президентский бункер постепенно начал напоминать не вполне секретный объект, а локацию из сказки "Перчатка". Вспоминает Александр Кубраков:
"Мы приехали к Зеленскому в бункер. Ну, это так поздно было. Я, Мустафа Найем, Юра Васьков (заместитель министра – УП) и Саша Камышин (тогда глава "Укрзализныци" – УП). Ребятам охрана сказала подождать. Я говорю:" Я быстро, пол часа". Но зашел туда, и где-то примерно 2-2,5 часа пробыл, потому что у президента одни переговоры по другим – здесь ему Макрон звонил по телефону, здесь Дуда, здесь еще кто-то по WhatsApp. И вижу, что там интенсивно все это, и говорю: "Слушайте, меня вообще там ребята ждут". Он говорит: "Так позови их сюда".
Ну, позвали, поговорили, премьер потом пришел тоже по каким-то переговорам, Андрей Борисович (Ермак – УП) пришел. Зеленский говорит: "Да, давайте все здесь оставайтесь". А это какая-то комната переговорная… "Остайтесь, будете отсюда работать".
Работа – кто и что
Пока ВСУ организовывали оборону и принимали первые бои, пытаясь сдержать российское войско, президенту и его команде нужно было решать многие неотложные вопросы. Прежде всего, обеспечивать функционирование государства в условиях вторжения, предоставлять все необходимое Вооруженным силам.
Отдельный челлендж – получать международную поддержку, ведь для этого следовало убедить лидеров других стран в том, что Украина не упадет за 2-3 дня и будет сопротивляться даже за "две-три недели".
"Первые дни было очень много суеты, не было нормально организованных, построенных процессов вообще", – вспоминает Давид Арахамия.
"Бункер – это же секреченный объект, нельзя сейчас какие-то большие подробности раскрывать. Но там есть сектора. У нас фактически этого разделения на секторы никто не придерживался, потому что все друг к другу бегали, докладывали и т.д. Там же есть спецсвязь, видеосвязь, мобильная связь и т.д.. И информация сначала шла через все возможные каналы. Это потом оно выстроилось в нормальный защищенный процесс, - говорит председатель франкции "СН" и продолжает:
Я помню, очень много было международных звонков, и хотелось всегда в них как-то впрыгнуть, поучаствовать, что-то там сказать, потому что некоторые мировые лидеры… разочаровали. Практически все. Очень слабая позиция. Все боялись Путина. Все звонившие. И чем чаще они звонили по телефону, тем больше мы понимали, что они просто боятся.
На самом деле, мне кажется, что одно из главных достижений войны уже в том, что они сами перестали бояться Путина. Это очень важно для мирового порядка, который будет дальше".
Зеленский был на постоянной связи с другим бункером, где Валерий Залужный с генералами в прямом эфире и в ручном режиме командовали обороной страны.
Несколько собеседников УП было и в военном бункере Залужного. Как рассказал Давид Арахамия, защищенный пункт главкома ВСУ – ощутимо меньше президентского и не производит впечатление места для длительной жизни:
"Я заезжал к Валерию Федоровичу. Но особой атмосферы не успел почувствовать. Там нужно пожить день или два, чтобы понять, какая атмосфера.
Президентский, он же называется "Объект №1", он так похож на постоянный. Таков, знаете ли, капитальный объект. А там (у главкома – УП) такой более временный".
Глава Минобороны Алексей Резников, место которого предусмотрено в бункере Залужного, рассказал, что таких защищенных командных пунктов (ЗКП) по стране у них с главнокомандующим ВСУ много.
"То есть у нас с Валерием Залужным есть формально куча кабинетов по всей стране. Там, где разные военные ЗКП, там мы можем, если надо, работать. Поэтому мы с ним проговаривали, что в случае, если уж совсем, то мы знаем, куда мы перемещаемся, в какую точку или несколько точек, где мы встречаемся.Потому что всегда, в каждом ЗКП – кабинет министра и главкома с одной "распашонкой": с одной условной приемной, комната рабочая, там же сразу маленькая комнатка отдыха и санузел".
Сеть защищенных пунктов достаточно разветвлена, однако после победы над Россией ее придется коренным образом перерабатывать. Рассказывает Алексей Резников:
"У нас была инструкция, как действовать в случае начала полномасштабной войны. Все министерства должны, по инструкции, иметь свои ЗКП. Все, даже Министерство спорта, Министерство культуры".
Преимущественно, все ЗКП в наших министерствах, как вы думаете, где находились официально? Харьковская, Черниговская, Сумская. Потому что в советское время угроза будто бы с запада должна быть. А российский братский дружеский сосед – не угроза. И потому все ЗКП – как раз там, откуда началась агрессия.
Поэтому сегодня нам нужно принимать совершенно новые решения и делать новые ЗКП для каждого министерства в других городах.
24 февраля Резников должен опуститься в ЗКП в Залужное и управлять делами оттуда. Был бы, но не стал.
"Я до этого видел свое место в бункере, мне его показывали, когда я пришел в должность. Но я у него забрался только через три дня, кажется. Первые три дня я занимался миграцией по Киеву", – вспоминает глава Минобороны .
Выбрав "кочевую" стратегию, Резников, как и спикер Стефанчук, должен каждую ночь перемещаться в другое место в Киеве и окрестностях. Преимущественно он совершал "необъявленные визиты" к кому-то из своих друзей, уехавших в день вторжения:
"Ни одну ночь я не провел в одном месте дважды подряд. То есть я имел возможность раз в 3-4 суток заскочить домой, взять свежее белье, покормить кошку, насыпать ей корму и дать воды. А каждую ночь я ночевал в каком-то другом месте, в друзей, причем каждый раз неожиданно.То есть я себе принимал решение примерно по времени, где я нахожусь и когда я увольняюсь, и говорю: "Я к тебе". И меня все принимали. Или даже те друзья, которые уехали, у которых большие семьи многодетные, я знал, где лежит ключ, я мог заехать, открыть их квартиру и переночевать.
Это квартиры, дачи, в зависимости, где было там… какие гаражи. У меня было несколько дней в бункере тоже. Но мне там не понравилось очень, и я сбежал из бункера очень быстро. Я, наверное, в бункере провел 2 ночи только.
Ночлегу у друзей подчас давали и неожиданные выгоды, которых у советских ЗКП точно не было, например – сеанс спа в сауне:
"Друг мне инструкцию дал, как ее нагреть. Я зашел в сауну погреться, чтобы хотя бы детокс себе такой сделать и лечь отдохнуть. И вот, значит, я в сауне, и моя приемная пишет, что согласился разговаривать министр обороны Австралии, включение через 15 минут - он где-то перелетает, переезжает, он готов... Я говорю: "Окей".Я в тех чунях от сауны, в халате, снимаю эту шапку, на халат надеваю сверху свою флисовую кофту - там фамилию, должность на лепучках. так в телефоне по видео говорю с министром обороны Австралии".
Когда главе Минобороны все же нужно было ехать в свой кабинет и бункер, он старался не приезжать в Залужное и его команду с пустыми руками:
"Я начал брать какие-то свежие перцы, помидоры и Залужному звоню: "Валерий Федорович, я вам свежины привез", и в бункер туда приношу. Или говорю: "Поднимайся ко мне в кабинет". Он говорит: "Вау, воздух". на кофе приглашал. То есть я сидел в кабинет наверху, а они – внизу. Залужный, Мойсюк, Шаптала".
"Очень плохая была еда, эти сухпайки. Мы все набрали там по 10-12 килограмм, я 15 или 16 килограмм набрал тогда на этой еде", - вспоминает Давид Арахамия.
Если Залужному что-то требовалось, президент мог связать его с кем-то из своей команды. Так, в конце дня 24 февраля Кубракову позвонил по телефону Зеленский и спросил, есть ли у того номер Залужного.
"Нет, нет", – говорю. – Мы с Шапталой только работали до войны". Он говорит: "Тебе сейчас бросят контакт, им нужно из Львовской области бригаду срочно доставить в Киевскую область. Поговори с Залужным, сориентируй его по времени и мне". Я позвонил по телефону Залужному, поговорил. Набрал президенту, рассказал все. Он говорит: "Нет, это слишком поздно, нужно на 4-5 часов быстрее". Мы давай снова говорить с Залужным. Но, наконец, все сделали".
Как теперь объясняет Кубраков, изолированность и концентрация власти в одном месте имела, может быть, определяющее значение для успешного сопротивления:
"Потому что много решений о передаче каких-то штук военным, о подчинении каких-то органов или военных каких-то задач – все это происходило очень быстро, в пределах одного кабинета. То есть правительство проводили два раза в день: утром и вечером. А все согласования, решения – реально очень быстро давались.Я вообще считаю, что это то, чего сейчас не хватает.У нас во многих вопросах уровень забюрократизированности сейчас больше, чем до войны.
А в первые дни недели решения принимались мгновенно – никто ни о чем не думал, просто вперед. Все, что нужно. Все понимали риски, особенно вокруг Киева. Я видел статистику: да, они уже на этом берегу у Фастова, на том – у Броваров… И ты понимаешь, что в принципе остается только Киев-Одесса трасса! И ты сразу хочешь военным еще быстрее помогать: "Ребята, чего вам еще не хватает? Возможно, вам что-то передать нужно, кого-то перевезти?" Потому что оно так некомфортно.
Быстрее решались и вопросы международного сотрудничества. Вспоминает Кубраков:
"Ты пишешь министру Великобритании, он тебе через 2 часа бросает телефон CEO BP, CEO Shell, американское посольство тебе бросает CEO Exxon. И ты сразу из бункера звонишь: "Нам нужно горючее". "Да, сейчас мы ищем", – и так далее. То есть все так было".
Одним из ключевых нерешенных вопросов оставалось – как связаться с Россией и понять, чего она, собственно, хочет.
"Мы же не понимали, что это за "денацификация", какие-то непонятные термины, которые были публично Путиным в видеообращении озвучены, – вспоминает Арахамия, который станет главным переговорщиком с Россией на следующие месяцы. – А что это конкретно означает – в принципе же никто не понял.
По словам Арахамии, первый случай выяснить, чего хотят россияне, пал, когда на связь с Киевом напросился самопровозглашенный президент Беларуси Александр Лукашенко. И хотя с территории именно его страны в Киев двигались колонны техники, разговор с ним состоялся.
"Да, кажется, это было 24 или 25 февраля. "Славные" депутат Евгений Шевченко каким-то образом получил этого Лукашенко. И передал через Буданова на мой телефон. Мне на WhatsApp позвонил Лукашенко. И президент отказался с ним разговаривать. А я попросил, что, говорю: "Давай на громкоговорите я включу, чтобы просто мы могли услышать, потому что с этой стороны наступают они. Надо просто понимать – может, он что-нибудь скажет, какую-то информацию, которая будет иметь какую-то ценность».
Во время этого разговора и состоялась первая договоренность о том, чтобы встретиться с россиянами.
Состав делегации потом формировался довольно быстро – ехали те, кто был под рукой в бункере и желательно уже имели какие-то контакты с белорусами или россиянами до вторжения. Рассказывает Давид Арахамия:
"Подоляк знал этого Макея покойного, который из МИД Беларуси. Он каким-то образом имел с Беларусью конекшен когда-то давно. Его тогда же депортировали, кажется. И он говорит: "Я этого Макея знаю". Я говорю: "Ну знаешь, тогда уехали из нами, потому что у тебя есть хоть какой-то персональный контакт". Резников по Минскому процессу знал Грызлова. Я как уехал, как-то не обсуждалось, почему я. Потому что с моего телефона звонили. Ну как-то взяли и уехали.
Ну, знаете, не было там такого, что давайте сделаем делегацию. Потому что времени не было на это. И где, например, взять из МИД человека, а где этот МИД? Ну, вы же понимаете, что мы не понимали, где эти люди, которых нужно сейчас вызвать. То есть вот кто был вокруг, с тех собрали и уехали".
Кто был рядом, тот и брал на себя посильную часть работы. Независимо от того, какая у людей была предыдущая история отношений – первые дни вторжения четко определили, кто действительно "свои", а кто - "чужие".
В тесных укрепленных пунктах Киева тогда родилось нечто, что можно образно назвать "бункерным братством".
"Я тогда этого не чувствовал, но потом, – рассказывает Давид Арахамия. – Это нормальный человеческий процесс: когда кто готов не на словах, а на деле умереть рядом с тобой, ты это будешь ценить.
Мне это тоже рассказывал министр внутренних дел Монастырский. Около него фактически два начальника остались. Он говорит: "Они всегда будут со мной. Потому что они со мной хотели умереть. У меня есть моральные обязательства перед ними"".
Сходными ощущениями делится и Александр Кубраков:
"Я понимаю, что, как бы я себе там ни объяснял, но все равно люди, которые со мной были – Мустафа Найем, Юрий Васьков, – они этот путь прошли. То есть я гораздо их больше понял, и они себя с лучшей стороны показали … Это было круто.
Что касается вообще отношений в бункере – конечно, они перешли на какой-то другой уровень во всех смыслах, потому что это как подлодка. Там не всегда работает звание, иерархия и так далее. Оно немного по-другому. И гораздо откровеннее какие-то вещи были, это точно. И даже после этого был период, когда мы могли достаточно спокойно, открыто проговаривать неприятные для себя вещи, но откровенно – в команде и с президентом".
***
Вечером 24 февраля спикер Верховной Рады Руслан Стефанчук, вынужденный держаться на расстоянии от президента, вернулся в Верховную Раду. Спикера мучила мысль, что несколько ценных исторических вещей могут попасть в руки россиян.
"Уже где-то под вечер мы уехали из Верховной Рады. Единственное дело, которое мы забрали – это флаг Независимости. Мы считали, что эти скота не имеют права его получить. И это знамя 2 месяца в рюкзаке у ребят проезжало со мной по окраинам Киева. И сейчас он находится на своем месте, потому что мы четко знали, что ни флаг, ни экземпляр Конституции, ни экземпляр Акта о государственном суверенитете не имеет права добраться до орков. И это вещи, которые мы забрали».
Когда Стефанчук уезжал из Рады под звуки взрывов, на связь вышла его американская коллега, спикер Палаты представителей США Нэнси Пелоси.
"Уже вечер поздний, мы забрали флаг и т.д., и заехали в гараж ВР. Я попросил еще утром, чтобы сконтактировали с Пелоси. Но она вышла на связь только вечером. И это так было странно: она мне звонит на телефон, мы с ним впервые говорим без переводчиков, без ничего.
И я говорю: "Вы знаете, это ситуация страшная. Я вас очень прошу: разбудите Конгресс. Конгресс, Соединенные Штаты должны поддержать Украину!"
Она очень так спокойно говорит: "Вы не переживайте, господин спикер, я сделаю все от меня зависящее. Я вам обещаю, что поддержка США будет у вас". И в это время снова начало стучать…
Я говорю: "Я извиняюсь, должен перемещаться с места в место, поэтому давайте, вы сделайте свое дело, и мы с вами еще обязательно встретимся. А может, и нет..."
Продолжение следует...
Роман Романюк, Федор Попадюк, УП
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą