Kuleba. Не будет такого момента в истории, когда нам будет «не в Крым»

 

Дмитрий Кулеба, министр иностранных дел
Не будет такого момента в истории, когда нам будет «не в Крым»

03.08.2022 09:00  ukrinform

Глава украинской дипломатии Дмитрий Кулеба считает усталость от затяжной войны неизбежной, но уверен, что и украинцы, и наши партнеры способны ее преодолеть. В интервью Укринформу он также привел, на наш взгляд, мегаубедительное доказательство своей веры в победу Украины.

А еще глава МИД рассказал о том, почему Украина до сих пор не разорвала отношений с Беларусью, существует ли «фактор Спартц» в украинско-американских отношениях, какие препятствия придется преодолеть для создания Спецтрибунала для руководства России, является ли Венгрия «пятой колонной» кремля. и верны ли слухи о том, что Ирина Венедиктова может стать послом Украины в Швейцарии.

В УКРАИНЕ ПУТИН сражается с ракетами, а в Европе ценами на газ, инфляцией и пропагандой.

- Господин министр, давайте начнем с ужасной казни россией украинских военнопленных в Оленовке. Вы призвали ООН посетить колонию для установления всех фактов этого преступления, а Международный комитет Красного Креста – проверить всех украинских военнопленных. Мы знаем, что сказали ООН и Красный Крест. Что дальше? Осознают ли эти международные организации, которые были гарантами сохранения жизни военнопленных, свою косвенную ответственность за их смерть и безопасность остальных более 2 тысяч находящихся в плену защитников Мариуполя?

– Даже если у них несколько притупилось чувство ответственности за этих наших граждан, то как раз события в Оленовке очень сильно его обострили. Мы очень помогли это сделать.

Все заявления, которые прозвучали со стороны Украины в этот трагический день, не были эмоциональными – это был призыв к международным партнерам выполнять их базовый функционал. Мы требуем независимого расследования варварской казни наших военнопленных, и мы накажем каждого негодяя, совершившего это подлое преступление.

Все должны работать и делать то, что от них зависит. По моей информации, оба института «проснулись» и начали принимать меры. Но правда заключается и в том, что без допуска российской федерации выполнить свой мандат им будет чрезвычайно сложно – они не могут явиться на место казни Еленовской насильно.

Поэтому сейчас следим за развитием событий и активно продолжаем подталкивать ситуацию в правильном направлении.

– В августе наши западные партнеры идут на традиционные летние каникулы. Но война продолжается. Есть ли у Украины определенный дипломатический и военный «задел» на этот период? Возможно, вы дали дипломатам какую-нибудь «задачу на лето»?

– Украинские дипломаты, где бы они ни работали, не идут на августовские каникулы. Задача перед послами и другими дипломатическими работниками стоит очень четкая – даже, условно говоря, на пляже европейские дипломаты и чиновники, включая чиновников Еврокомиссии, должны заниматься противодействием российской агрессии в Европе. Ведь это война не только против нас, это тоже война против Европы, просто в Украине пути воюют ракетами, а в Европе ценами на газ, инфляцией и пропагандой.

Поэтому все послы должны знать, где кто отдыхает, и в случае необходимости дозвониться или достучаться до партнеров, даже если телефон будет выключен.

– К началу осени россия запланировала «референдумы» на временно оккупированных территориях. США заявили, что вместе с партнерами готовят «быстрый и жесткий» ответ в случае их аннексии. Каким вам хотелось бы видеть этот ответ?

– Осенью прошлого года, когда впервые начали говорить о возможности новой волны российской агрессии, наши партнеры – не только США, но и европейцы – тоже заняли позицию, что «вы, россияне, только попробуйте это сделать, и вас будут ждать тяжелые непоправимые последствия» . Эта логика, в принципе, привела к тому, что Россия решила, что все эти предупреждения можно не воспринимать всерьез. Это был не единственный, но один из факторов, из-за которого Россия решилась на агрессию против Украины.

Поэтому сейчас мы тоже общаемся с нашими партнерами, что не надо готовиться к тому, что Россия что-то сделает, а мы ответим. Нужно каждый день работать над тем, чтобы не позволить россии сделать что угодно – провести референдум, наступление, не имеет значения. Надо поменять логику.

Мы благодарны, что Соединенные Штаты первыми после Украины начали очень громко говорить в мире о проблеме этих «референдумов» и их подготовке. Но надо изменить оптику – не угрожать последствиями, а сосредоточиться на предотвращении.

Как раз перед интервью (записывалось 1 августа. – авт.) у нас был длительный телефонный разговор в формате: Андрей Ермак, я и Валерий Залужный со стороны Украины и Джейк Салливан, Энтони Блинкен и генерал Милли со стороны США. И мы в том числе говорили о намерениях России де-факто аннексировать новые оккупированные территории У страны и как нам предотвратить этот сценарий.

- После последнего ракетного обстрела Украины с территории Беларуси в День украинской государственности в обществе вновь возник вопрос, не пора ли разорвать дипломатические отношения с этой страной. Какова позиция МИД по этому поводу после подобных демонстративных действий?

- Я прекрасно помню, как в ночь на 24 февраля с территории Беларуси началось вторжение в Украину. До этого белорусы клялись, что Беларусь для нас не представляет никакой угрозы.

У нас нет иллюзий относительно Беларуси, а есть трезвый анализ происходящего и каким образом не давать дополнительных поводов лукашенко принимать те или иные решения.

Я уже говорил публично и моя позиция не изменилась: если белорусские вооруженные силы зайдут на территорию Украины, я немедленно отправлю предложение разорвать с ними дипломатические отношения.

А относительно того, что с территории Беларуси проходят обстрелы, мне кажется, нет смысла привязывать это к праздничным датам. То, что в воздушном пространстве белорусы летают российские бомбардировщики – иногда просто тренируются, иногда стреляют – это наша ежедневная реальность.

Еще раз хочу подчеркнуть – Беларусь является соучастником преступления агрессии против Украины, это не подлежит никаким сомнениям. Потому никаких оправданий им нет и не будет.

РЕАЛЬНО «ФАКТОР СПАРТЦ» В УКРАИНСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ НЕ СТОИТ ДАЖЕ ВОПРОС

- Конгрессвумен Виктория Спартц продолжает писать письма президенту США Джо Байдену по Украине, недавно она обратилась в ООН по приостановке «зернового соглашения». Как вы думаете, могут ли эти обращения поколебать двухпартийную поддержку Конгрессом США нашей страны? Стоит ли МИД как-то действовать, чтобы предотвратить это?

– Акции и шаги госпожи Спартц вызывают в Украине несравнимо больший резонанс, чем в Соединенных Штатах. Именно поэтому она постоянно создает новые медиаприводы, пытаясь раскрутить этот маховик.

Мы отреагировали на ее первый публичный шаг в этой сфере, потому что ее обвинения категорически не соответствовали действительности. Сегодняшний разговор с американскими партнерами, о котором я упоминал, по моему мнению, является лучшим ответом на упреки госпожи Спартц об отсутствии доверия. Все со всеми общаются, всем всем доверяют. Уровень доверия между президентом Зеленским и его командой и администрацией Байдена чрезвычайно высок. Мы обсуждаем настолько «интимные» в профессиональном плане вещи, что это похоже на общение между родственниками, а не партнерами.

Я благодарен Соединенным Штатам за жесткую двухпартийную поддержку Украины, и убежден, что ничего не способно ее нарушить. Мы становимся действительно близкими, особыми союзниками, и этот процесс уже на десятилетие.

Госпожа Спартц политика, которая делает себе карьеру. Если она будет выступать с чем-то вопиющим, что категорически противоречит истине и вредит нашим интересам, мы будем отвечать. К примеру, она высказалась о зерновом соглашении – мы ответили. А на какие-нибудь очередные проходные заявления мы не будем реагировать. Хотя, я думаю, они будут периодически появляться на ту или иную тему, где, с точки зрения ее советников, есть хайп.

Поэтому еще раз: госпожа Спартц как политика имеет на это право, но мы также имеем право на свою позицию и объяснение, почему ее слова не соответствуют действительности. Мы ни в чем ее не обвиняем, но будем ясно показывать, где она искажает реальность.

- Возможно, следовало бы попытаться объясниться с госпожой Спартц, чтобы предотвратить потенциальный ущерб для Украины?

- Когда человек хочет найти общий язык, он не пишет открытые письма с такими обвинениями. Мы с ней не ссорились. Мы с вами уже минут пять о ней говорим, но, поверьте, реально «фактор Спартц» в украинско-американских отношениях не стоит даже вопроса, а не только обсуждения.

РОССИЯ НАПАЛА НА ЕВРОПУ ЗАДОЛГО К ТОМУ, КАК ЕЕ ВОЙСКА ​​ПЕРЕТНУЛИ ГРАНИЦУ УКРАИНЫ

– Несколько месяцев назад вы призывали Запад воспринять идею, что результатом войны должна быть победа Украины. Замечаете ли вы какую-нибудь эволюцию в этом вопросе? Почему, по вашему мнению, Западу сложно представить нашу победу?

– Да, я вижу эволюцию в правильном направлении. А эволюционировать им трудно по двум причинам: во-первых, потому, что вся европейская политическая философия построена на идее win-win, когда обе стороны должны что-то обрести. Тогда договоренность, основанная на этих взаимных достижениях, становится более стабильной и долгосрочной.

Во-вторых, даже тем, кто хорошо относится к Украине, мнение о поражении россии просто не влезало в голову: оно такое большое, такое мощное, постоянный член Совета Безопасности ООН, с ядерной кнопкой, Достоевским, балетом – как это может произойти?

Представьте, что вы выросли на одной политической школе и всю жизнь строите политику на win-win, у вас сложился какой-то образ россии, и вы прожили с ним жизнь и сделали на этом карьеру. А тут к вам приходит Украина и говорит: «Никакого win-win, будет win-lose – это, во-первых. А, во-вторых, эти все писатели и балет здесь ни при чем, потому что мы имеем дело с абсолютно варварским государством на границе Европы, которое всех нас пытается уничтожить».

Правда, на месте большинства европейских политиков вы бы с первого раза не поверили, а начали бы рефлексировать? А в коммуникациях самая трудная задача – изменять глубинные убеждения.

Поэтому Западу на эволюцию во взглядах требуется определенное время. К сожалению, наиболее стремительная эволюция у них происходит после раскрытия очередных преступлений России на территории Украины.

– Какие преимущества победы Украины и проигрыша России мы можем назвать в коммуникации с Западом?

– Если мы говорим о Европе, уровень симпатии к Украине там очень высок. В то же время и у тех, кто к нам хорошо относится, в голове сложилась картинка, россия напавшая исключительно на Украину. Мы пытаемся им и всем другим объяснить, что Россия напала на Европу, причем задолго до того, как 24 февраля ее вооруженные силы пересекли границу Украины по всей линии фронта.

Газовый кризис в Европе начался в конце прошлого года. Цены на газ полезли вверх задолго до того, как первые российские ракеты рухнули на Киев. В чем причина сейчас энергетического кризиса, инфляции в Европе? В действиях русской федерации.

Поэтому это комплексная атака, и они должны понять, что помогать Украине – это не благотворительность, а инвестиция в будущее и собственную безопасность. А европейцы до 24 февраля пытались решить эту проблему, постоянно заигрывая с Путиным, – все эти бесконечные разговоры: «А давайте так или так». Он всем им врал и плюнул в лицо. 24 февраля это стало очевидным, и это было прозрение. Но теперь следующая фаза: принятие того факта, что единственный способ защитить свою безопасность и процветание – сделать Россию другой. И путь к этой другой россии лежит исключительно из-за ее поражения на поле боя в Украине.

Поэтому преимущество для всех очень простое – мы победим и восстановим свою территориальную целостность, а Европа лишится источника кошмара на континенте.

- Реально ли с нынешними настроениями наших партнеров в Европе реализовать идею Спецтрибунала для руководства России за военные преступления в Украине?

- Тема Трибунала – это обнаженный нерв. Любую позицию в принципе можно как-то закамуфлировать или размыть. Но независимо от того, поддерживаешь ли ты Трибунал или не поддерживаешь, ты понимаешь, что речь идет о юридическом решении, где будет зафиксировано, что Владимир Путин является преступником и несет ответственность за приказы, в результате которых погибли десятки тысяч человек.

Не буду скрывать, здесь им страшновато по разным причинам. И по политическим, потому что с 1945 года было всего два таких случая – Нюрнберг и попытка суда над Милошевичем, когда европейского лидера судили за преступления во время войны. А практика судить лидера другого государства, скажем так, очень шаткая.

Во-вторых, есть клуб фанатов Международного уголовного суда (к которому мы тоже относимся). В его уставе написано, что одним из преступлений, по которым он может судить, является агрессия. Но на практике сугубо по юридическим причинам он не может применить эту статью конкретно к случаю Украины и России.

Наши партнеры говорят: "Не нужно создавать Трибунал, потому что у нас есть МКС, нельзя создавать ему альтернативу". А мы говорим: «Ждите, что важнее – интересы МКС, не желающего никаких временных альтернатив себе, или справедливость, ради которой МКС существует?». Здесь у них возникает ступор, потому что они и за справедливость, и за МКС.

Короче говоря, есть проблема институционального эгоизма и в вопросе Международного уголовного суда, и в вопросе создания спецтрибунала. Но мы эту работу ведем и я думаю, что результат будет. Мы призываем все государства и организации поддержать создание Специального трибунала по поводу преступления агрессии против Украины. Это преступление произошло, а значит, за него должно быть наказание.

– Каким должен быть следующий шаг в этом направлении?

– Чтобы его сделать, нужно преодолеть препятствия, которые я озвучил. Оба препятствия остаются актуальными.

ПОКА ЗАЯВЛЕНИЯ ВЕНГРИИ НЕ БУДУТ СХОДЯТЬСЯ С ЕЕ РЕШЕНИЯМИ ПО УКРАИНЕ, МОЖНО ЖИТЬ И РАБОТАТЬ

– Поговорим об Венгрии, наши отношения и раньше были непростыми. А какими они будут после последних заявлений премьер-министра Виктора Орбана по поводу войны России против Украины? Можно ли теперь считать Венгрию пятой колонной кремля в ЕС и НАТО? 

– Я думаю, что Венгрия является «пятой колонной» самой себя. Это их внутренняя политика, и венгерскому народу придется разбираться, насколько она отвечает его интересам.

Я всегда очень четко говорю, что заявления, хотя они бывают неприятными, эмоциональными – это одно, а решение – это другое. Венгрия присоединяется к санкциям – мы видим, что в рамках дискуссии внутри ЕС Венгрия «сбивает» некоторые потенциальные новые санкции, но это пока не достигло критического уровня, чтобы мы могли сказать, что какой-либо существенный шаг не состоялся из-за Венгрии. Она также поддержала предоставление Украине статуса кандидата в члены ЕС.

То есть пока заявления Венгрии не будут совпадать с ее решениями по Украине, можно жить и работать. Если то, что они говорят, начнет совпадать с тем, что они делают, тогда будет проблема.

– Еще один наш неоднозначный партнер – Турция. Президент Эрдоган в последнее время активизировал контакты с президентом Путиным – они встречались в Тегеране 19 июля, а на 5 августа запланированы двусторонние переговоры в Сочи, где, по данным российской стороны, будет обсуждаться военно-техническое сотрудничество. Можем ли мы на этом фоне полагаться на Турцию как на надежного партнера и беспристрастного посредника в вопросах и мира и экспорта зерна?

– Если речь идет конкретно о «Байракторах», по ряду причин мне сложно представить, что Турция будет поставлять эти системы российской федерации.

Что касается общей посреднической роли, то по зерну посредничество Турции и ООН сработало, несмотря на определенные трудности. Будем надеяться, что и дальше будет работать.

Что касается более обнадеживающих сигналов, которые сейчас посылает Турция, что договоренность по зерну – это предпосылка для более широкой договоренности между Украиной и Россией, мы не разделяем этого оптимизма.

– А на соблюдение зерновой сделки вы смотрите более оптимистично?

-Теперь, когда договоренность уже есть, россии будет очень трудно как-то незаметно стрельнуть, потому что будет очевидно, что полная ответственность лежит на ней. Россия за последние месяцы очень много инвестировала в миф о том, что это она спасает мир от продовольственного кризиса, чтобы сейчас просто взять и разбомбить его собственными ракетами.

Но, честно говоря, у них в голове такие тараканы, что я не берусь подписаться на сто процентов, что в этом вопросе они мыслят исключительно рационально.

Украинский продовольственный экспорт спасает мир от голода и роста цен. Украина всегда была надежным партнером, и мы прилагаем максимум усилий, чтобы сохранить этот статус, несмотря на российскую войну и блокаду. Первый корабль с украинским продовольственным экспортом – это сигнал всем нашим друзьям на Ближнем Востоке, в Африке и Азии: мы не бросим вас на произвол судьбы, мы защитим ваши семьи от голода, который пытается спровоцировать россия.

НА ВТОРОМ САМИТЕ КРЫМСКОЙ ПЛАТФОРМЫ БУДЕТ ОБСУЖДАТЬСЯ ВСЕ, ЧТО СПОСОБИТ ДЕОКУПАЦИИ ПОЛУОСТРОВА

– Путин на днях утвердил новую Морскую доктрину, где, в частности, назвал акваторию Черного моря "зоной национальных интересов" России, а также обнародовал планы всесторонне укрепить там геополитические позиции России. Это громкая риторика или угроза не только Украине, но и другим странам Черноморского региона?

– Если я не ошибаюсь, раньше они говорили, что их национальные интересы везде, где звучит русский язык. Очевидно, в их картине мира рыбы в Черном море тоже говорят по-русски, поэтому их нужно защищать (улыбается).

Это русская игра вербальными мышцами. Разумеется, это зона их национальных интересов. Мы в этой зоне потопили их крейсер, и нам ни отсутствие, ни наличие этой доктрины не помешало это сделать.

– Будет ли ситуация в Черном море одной из тем Второго саммита Крымской платформы?

– На саммите Крымской платформы, который 23 августа по объективным причинам соберется онлайн, будет обсуждаться все, что способствует деоккупации полуострова в части дипломатических усилий. Мы приглашаем всех участников Крымской платформы, принявших участие в учредительном саммите в прошлом году, а также новых партнеров, присоединиться онлайн 23 августа. Это вопрос спасения международного права и поддержания глобального мира и безопасности.

Важно не прерывать динамику развития Крымской платформы и провести саммит по двум причинам.

Казалось, идет война, и его можно было бы отложить? Но мы хотим послать очень четкий сигнал: даже если теоретически этого не будет, но если теоретически враг снова будет стоять под Киевом, мы все равно будем планировать деоккупацию Крыма.

Очень важно понять: что бы ни было и как бы ни было сложно, мы всегда должны думать стратегически – придет момент, когда мы деоккупируем свои территории. И саммит Крымской платформы – это сигнал как раз об этом. Не будет такого момента в истории, когда нам будет «не в Крым», «не в Лисичанск» или какой-то другой город, который временно оккупирован. Да, речь идет о дипломатии, но мы об этом говорим.

И вторая причина, почему саммит важен именно сейчас – потому что в некоторых столицах все еще есть неформальный нарратив, что «Крым – это, безусловно, Украина, но вы с Крымом особенно осторожно, потому что это обнаженный нерв россии». Поэтому мы хотим еще раз застолбить, что Крым – это Украина, и мы будем говорить о нем, что захотим и делать, что захотим. Это важный момент.

– Насколько партнеры готовы поддерживать этот дискурс и наши цели?

- Как раз саммит Крымской платформы это покажет.

– Война несколько оттеснила трагедию с сбиванием украинского самолета под Тегераном. Иран в начале января ответил отказом на предложение Международной группы по координации и помощи жертвам рейса PS752 "Международных авиалиний Украины" присоединиться к переговорам по компенсациям. Или МИД с тех пор контактировал с иранской стороной относительно авиакатастрофы вблизи Тегерана или этот вопрос отложен до завершения войны?

- Мы ничего не откладывали, но я не могу сказать, что сейчас есть какой-то активный переговорный процесс между этой Международной группой и Ираном. Война все перемешала и сменила приоритеты, но мы не забыли этот вопрос и не поставили на паузу. Оно, безусловно, тоже будет решено.

- Как ни прискорбно, но постепенно война в Украине сходит с первых полос мировой прессы. Какие возможны изменения в коммуникации с западными обществами, чтобы удержать Украину в фокусе их внимания?

– Это законы психики – человек привыкает ко всему, и то, что было шоком, условно, в первые 24 часа после вторжения, уже стало привычным. Мы ведь с вами тоже привыкли жить в войне. И западные общества так же привыкли жить с тем, что идет война.

Вернуться на первые полосы можно только двумя способами – либо большой победой, либо большим поражением. Все, что будет между этими полюсами, образно говоря, будет находиться на второй-третьей полосе.

Мы работаем на большую победу, а россияне работают на наше великое поражение. Но, я думаю, что первая полоса будет за нами.

СЕЙЧАС УКРАИНА ВХОДИТ В ИГРУ НА АФРИКАНСКОМ КОНТИНЕНТЕ

- Вы анонсировали визиты в ряд стран Африки в рамках активизации отношений Украины с этим континентом. Но вы поедете туда уже после африканского тура лаврова, где он продвигает российскую повестку дня. Какие ваши ожидания от этих визитов? Что вы будете считать успешным результатом?

- Если бы продвижение нарратива зависело от одного визита, то, поверьте, Украина уже давно всех победила бы точечными визитами, мощными, как удары HIMARS. Нарратив – это вещь, с которой ты работаешь очень долго.

Лавров уехал в те африканские страны, где ему удобно с точки зрения того, как его принимают. Нет оснований утверждать, что это был успешный визит, я не думаю, что он очень им доволен. Но то, что они на нас так рефлексируют, - как только мы начинаем говорить об Африке, как господин лавров прыгает в самолет и летит в турне, - означает, что они в тонусе, молодцы, пусть продолжают в том же духе и гоняются за нами, пытаясь перебить наш нарратив.

А во-вторых, россия внедряла там определенные нарративы еще с советских времен. Поэтому так же, как мой визит не перебьет одним щелчком пальца все российские нарративы, так же и лавров не перебьет наши. Это игра в длинную, но нужно играть. И, собственно, сейчас в этом трагическом 2022 году Украина вступает в игру на Африканском континенте.

В конце прошлого года мы одобрили Африканскую стратегию, сейчас президент общается с африканскими коллегами, я общаюсь и готовится турне, мы на африканское направление запустим и парламентскую дипломатию. То есть, мы идем повсюду продвигать и защищать национальные интересы Украины.

МИД – ЭТО НЕ КОНСЕРВНАЯ БАНКА, ГДЕ НАС ВСЕХ ЗАКУПОРИЛИ И ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ПЕРЕТРУШИВАЮТ

– Не можем не спросить и о кадрах. Президент в начале июля уволил послов Украины в Германии, Венгрии, Норвегии, Чехии и Индии, а в конце июня – в Иране, Грузии, Словакии, Португалии и Ливане. Прокомментируйте, пожалуйста, причины этих увольнений – ротация или неэффективность?

- исключительно ротация. Я сказал всем коллегам откровенно и прямо: у меня нет никакого другого подхода к увольнению послов, кроме увольнения в порядке живой очереди по количеству лет, проведенных за границей.

Посмотрите на всех уволенных послов – ни один из них не проработал в своей стране меньше отведенных законом для работы за границей четырех лет, а некоторые проработали по семь с половиной. Я тоже вырос в этой системе и, при всем моем уважении к ним, хорошо знаю, что невозможно проработать семь лет за границей и не оторваться от своей родины, от ощущения своей страны. Для этого и придумана ротация.

Я понимаю, что кому-то из послов трудно возвращаться домой, поэтому хочется рассказать, что я герой и без меня отношения со страной Икс разрушатся. Это говорит лишь об одном – что человека нужно было унести еще, условно говоря, два года назад.

Вторая причина, по которой я могу подать посла на увольнение – это суперпровальные результаты работы. Но это редкие случаи, потому что в принципе у нас послы работают эффективно, и пять последних месяцев показали, что многие задачи послы выполняют качественно.

– Сколько сейчас вакансий послов Украины за границей?

– Много, около двух десятков .

– Была неофициальная информация, что после освобождения от должности генпрокурора Ирина Венедиктова может стать послом Украины в Швейцарии. Вы можете это подтвердить?

-Да, я подписал представление на назначение г-жи Венедиктовой послом в Швейцарии.

- Как вы относитесь к практике политических назначений на дипломатические должности?

– Она всегда была, есть и будет во всех странах, а не только в Украине. Посол должен отвечать определенным качествам. Ко мне иногда приходят люди с улицы и говорят: Хочу быть послом. Я говорю: "Ладно, но вот почему мне кажется, что эта работа не для вас". А иногда я вижу, что «человек с улицы» реально может быть послом, так почему мне его не взять?

МИД – это не консервная банка, где нас всех закупорили и время от времени перетряхивают, а мы там внутри меняемся местами. Нужен приток свежей крови, свежих мыслей и взглядов.

Президент постоянно присматривается к кандидатам в приоритетные для него страны. Мы все – Андрей Ермак, я, Андрей Сибига – постоянно находимся в поиске людей. Другое дело, что из десяти вариантов пройдет один, потому что процесс отбора очень кропотлив. Но это абсолютно нормально, когда мы заводим в систему людей снаружи, но обязательно с компетенциями, позволяющими им эффективно выполнять функции посла.

Я считаю, что у Венедиктовой эти компетенции. Ее работа с международными партнерами в последние месяцы показала, что она может себя проявить на международном треке.

– Она сама пришла к вам «с улицы»? Это была ее идея стать послом, или мы ей предложили?

– Эта идея родилась в кругу нескольких людей – сидели, обсуждали и была найдена такая опция.

После ухода с должности генпрокурора, насколько мне известно, она уехала из Киева в Харьков, а в четверг мы с ней увидимся.

– Вы говорили ранее, что в условиях войны методы классической дипломатии не всегда эффективны. Оправдали ли себя методы «наступательной» дипломатии, которые олицетворял бывший посол Украины в Германии Андрей Мельник?

– Давайте не будем выделять отдельных послов. Как министр я ценю каждого посла, дающего стране результат и классическими, и любыми другими методами. Для меня каждый посол, который привлек сюда оружие, обеспечил санкции и выполнил ряд других принципиальных задач – это звезда.

– Накануне войны и после ее начала почти все свои брифинги вы заканчиваете призывом: «Верьте в Украину». Что вам лично дает основания верить в Украину и быть оптимистом?

- После 24 февраля на определенном этапе мне пришлось принимать самое тяжелое для меня решение – возвращать в Украину детей или нет. Я своих детей, которые хотели вернуться, вернул не просто в Украину, а в Киев. Так что в победе Украины я заинтересован как никто другой – не просто как гражданин этого государства, но и потому, что здесь мои дети, и я хочу, чтобы они жили в безопасности и у них все было хорошо.

Желание, чтобы мои дети были здесь вместе со мной счастливы, и мотивирует меня двигаться вперед и верить в нашу победу.

Надежда Юрченко, Александр Харченко, Киев.

Фото Геннадия Минченко.