21:08, 05 января 2019 Echo.msk
Андрей Окара политолог
В известном анекдоте Авраам жалуется Богу — мол, все плохо и безрадостно, надоела нищета! Господи, ну помоги! На что Господь ему кричит с небес: «Ну ты хотя бы лотерейный билет купил, чи шо?»
В создании автокефальной православной церкви в Украине не так важны причины, мотивы и подробности самого процесса, хотя учредить ее пытались еще 100 лет назад — во времена гетмана Скоропадского.
Важнее всего — результат.
Конечно, при условии соответствия процесса всем церковным канонам, православному Преданию, правилам Вселенских Соборов и каноническому праву в целом. А в данном случае всё произошедшее, включая снятие анафемы с митрополита Филарета (Денисенко) и восстановление его в сане, а также воссоздание экзархата Константинопольского патриархата в Украине (на базе УПЦ КП и УАПЦ), хотя недожиданностью для всех стала скорость протекания всего процесса.
Вот совершенно безразлично — был ли здесь предвыборный интерес Петра Порошенко (а томос добавит ему на выборах, по нашим подсчетам, не более 1–1,5%), или сыграла роль обида патриарха Варфоломея на патриарха Кирилла за проваленный в 2016 году Всеправославный собор, или главным ускорителем стала российско-украинская война. Главное, что купили «лотерейный билет». А обо всем остальном — Господь уже позаботился: сегодня, 5 января, константинопольский патриарх Варфоломей подписал томос об автокефалии созданной 15 декабря Православной церкви в Украине, и завтра эта бумага (точнее, пергаментный свиток с текстом) должен быть вручен предстоятелю митрополиту Епифанию.
Но российские пропагандистские СМИ продолжают убеждать, что автокефальная церковь в Украине создается потому, что Америка воюет против России и пытается замахнуться на «самое святое» — на восточнославянское церковное единство. Хотя не очень понятно, зачем самим украинцам это «единство», особенно после Крыма и Донбасса. На самом деле, религиозной независимости и автокефалии Украина (по крайней мере, активная часть украинского общества) ждала очень долго — еще дольше и, казалось, безнадежнее, чем независимого государства. И что значение томоса об автокефалии Православной церкви в Украине в исторической перспективе никак не меньше, чем Революции Достоинства, Майдана-2014 или даже распада СССР.
Но российские претензии к украинской автокефалии неумолимы: крошечная польская автокефальная православная церковь имеет моральное, юридическое и каноническое право на существование. Православная церковь Чешских земель и Словакии — тоже имеет. Грузинская, Румынская, Сербская — все имеют. А вот с центром в Киеве — это ересь, предательство, иудин грех, раскол и даже богохульство.
Тем не менее, главные творцы украинской автокефалии — Кремль, Останкино и Чистый переулок, т.е. Российское государство, пропаганда и руководство РПЦ. Именно их неэффективные шаги создали несколько важнейших предпосылок для легального и легитимного появления ПЦУ. Московский патриархат мог сыграть на упреждение — скажем, предоставить автокефалию УПЦ МП еще при советской власти, в конце 1991 года (среди просителей автокефалии тогда был, среди прочих, и митрополит Буковинский Онуфрий). Мог — в ноябре-декабре 2018 года, упредив нынешние действия Константинополя. Но вместо проактивной позиции — стоические созерцаниея и художественные телепроклятия в адрес Порошенко, патриарха Варфоломея, митрополита Филарета (Денисенко) и всех «автокефальщиков».
Также епископы УПЦ МП могли прийти полным составом на собор 15 декабря и избрать для ПЦУ своего предстоятеля. Но, как известно, из 90 архиереев пришло двое. Из-за этого возглавлять ПЦУ будет не патриарх, а митрополит. Но, с другой стороны, в этом случае новая церковь рисковала превратиться в клон РПЦ — со всем ее сталинско-имперским бэкграундом. Напротив, устав ПЦУ предполагает как раз избавление от разнообразных «вертикалей власти» — от иерархических и самодержавных форматов управления внутри церкви.
Но реакция на создание ПЦУ со стороны РПЦ была асимметричной, удивительной и невероятной: 15 октября решением Синода РПЦ, прошедшего в Минске, был объявлен церковный раскол четвертого уровня — невозможность даже простым мирянам РПЦ причащаться у священников Константинопольского патриархата. Фактически, верховные иерархи РПЦ повторяют логику, которая в середине XVII века привела сторонников старого обряда к расколу. Впрочем, это очень созвучно развитию нынешней России, подсознательно и осознанно повторяющей логику развития Московского царства времен Ивана Грозного.
А еще в России можем наблюдать нагнетание страха и ужаса: мол, сейчас «бандеровцы» будут убивать «канонических» священников, «отжимать» храмы, выбрасывать на улицу православных монахов УПЦ МП.
Но, слава Богу, ничего подобного нет. И, даст Бог, никогда не будет.
В украинском обществе, государстве и новосозданной ПЦУ существует удивительный консенсус о том, что никакого насилия быть не должно, что только мирный и добровольный переход (или непереход) в новую церковь может быть актуальным. И что логика футбольного матча («мы их или они нас?!») не может быть актуальной для взаимоотношения ПЦУ и УПЦ МП. Но в украинском информпространстве регулярно появляются заявления особенно «бдительных» и «суперпатриотичних» доброхотов — мол, следует немедленно разобраться с «московскими попами» и воздать им мерой за меру! Заявления эти щедро, внимательно и с большой благодарностью цитируются многими российскими СМИ, особенно федеральными телеканалами.
Однако главный вызов, стоящий перед ПЦУ, лежит вовсе не в политическом измерении: как не потерять все те колоссальные возможности, перспективы и потенциалы по переформатированию не только церковного устройства, но и православной духовной жизни, которые открываются в результате автокефалии?
Украина, будучи долгое время религиозной провинцией, имеет шанс за короткое время взять на себя функции важного православного центра с высоким уровнем интенсивности духовной жизни — если архиереи, иереи и миряне коллективными усилиями будут создавать новую церковную реальность. Если новообразованная автокефальная церковь сможет на время забыть о политических и других мирских делах и сосредоточится на главном — на Христе, на Его учении, на проблематике вечной жизни, обещанной каждому, кто готов прийти к Нему и следовать за Ним. Ведь именно ответов на подобные экзистенциальные вопросы не хватает современному человеку, да и современным христианским церквям тоже.
Важный вызов — взаимоотношение церкви и государства. Как избежать искушения превращения в «государственную» церковь? Как не дать государству использовать себя в качестве политического инструмента? Как сохранить собственную самодостаточность и приоритетную связь с обществом?
Еще один больной вопрос для Украины: сосуществование с греко-католиками, с которыми нет и быть не может евхаристического единения. Станет ли со временем новообразованная ПЦУ таким огромным авторитетом для УГКЦ, чтобы ради евхаристического и политического единства часть греко-католиков захотело бы присоединиться к ПЦУ и выйти из-под опеки Рима?
Есть вопросы и о будущих отношениях между Константинополем и Киевом: формат автокефалии ПЦУ, признание ПЦУ иными православными церквями (на данный момент это проблема Константинополя, а не Киева), дарование в перспективе предстоятелю ПЦУ патриаршего сана, участие Фанара во внутриукраинской религиозной жизни и т.д.
Несмотря на то, что в православном мире существование автокефальной церкви — это норма для независимого государства, и российские претензии к самому факту появления ПЦУ неадекватны, и Кремль, и РПЦ хорошо знают, что именно они теряют, расставаясь с Украиной и украинским православным народом. Они теряют мечты об империи, перспективу первенства и доминирования в православном мире и всей восточнохристианской цивилизации, вожделения о Киеве как «матери городов русских» и надежды на УПЦ МП как средство влияния на украинское население. А этот рычаг, как показала гибридная война последних лет, не абсолютный, но достаточно эффективный.
В любом случае, вручение томоса об автокефалии новосозданной Православной церкви в Украине — это не столько финал длительной борьбы, сколько старт — начало нового исторического этапа в мировом православии.
Андрей Окара политолог
В известном анекдоте Авраам жалуется Богу — мол, все плохо и безрадостно, надоела нищета! Господи, ну помоги! На что Господь ему кричит с небес: «Ну ты хотя бы лотерейный билет купил, чи шо?»
В создании автокефальной православной церкви в Украине не так важны причины, мотивы и подробности самого процесса, хотя учредить ее пытались еще 100 лет назад — во времена гетмана Скоропадского.
Важнее всего — результат.
Конечно, при условии соответствия процесса всем церковным канонам, православному Преданию, правилам Вселенских Соборов и каноническому праву в целом. А в данном случае всё произошедшее, включая снятие анафемы с митрополита Филарета (Денисенко) и восстановление его в сане, а также воссоздание экзархата Константинопольского патриархата в Украине (на базе УПЦ КП и УАПЦ), хотя недожиданностью для всех стала скорость протекания всего процесса.
Вот совершенно безразлично — был ли здесь предвыборный интерес Петра Порошенко (а томос добавит ему на выборах, по нашим подсчетам, не более 1–1,5%), или сыграла роль обида патриарха Варфоломея на патриарха Кирилла за проваленный в 2016 году Всеправославный собор, или главным ускорителем стала российско-украинская война. Главное, что купили «лотерейный билет». А обо всем остальном — Господь уже позаботился: сегодня, 5 января, константинопольский патриарх Варфоломей подписал томос об автокефалии созданной 15 декабря Православной церкви в Украине, и завтра эта бумага (точнее, пергаментный свиток с текстом) должен быть вручен предстоятелю митрополиту Епифанию.
Но российские пропагандистские СМИ продолжают убеждать, что автокефальная церковь в Украине создается потому, что Америка воюет против России и пытается замахнуться на «самое святое» — на восточнославянское церковное единство. Хотя не очень понятно, зачем самим украинцам это «единство», особенно после Крыма и Донбасса. На самом деле, религиозной независимости и автокефалии Украина (по крайней мере, активная часть украинского общества) ждала очень долго — еще дольше и, казалось, безнадежнее, чем независимого государства. И что значение томоса об автокефалии Православной церкви в Украине в исторической перспективе никак не меньше, чем Революции Достоинства, Майдана-2014 или даже распада СССР.
Но российские претензии к украинской автокефалии неумолимы: крошечная польская автокефальная православная церковь имеет моральное, юридическое и каноническое право на существование. Православная церковь Чешских земель и Словакии — тоже имеет. Грузинская, Румынская, Сербская — все имеют. А вот с центром в Киеве — это ересь, предательство, иудин грех, раскол и даже богохульство.
Тем не менее, главные творцы украинской автокефалии — Кремль, Останкино и Чистый переулок, т.е. Российское государство, пропаганда и руководство РПЦ. Именно их неэффективные шаги создали несколько важнейших предпосылок для легального и легитимного появления ПЦУ. Московский патриархат мог сыграть на упреждение — скажем, предоставить автокефалию УПЦ МП еще при советской власти, в конце 1991 года (среди просителей автокефалии тогда был, среди прочих, и митрополит Буковинский Онуфрий). Мог — в ноябре-декабре 2018 года, упредив нынешние действия Константинополя. Но вместо проактивной позиции — стоические созерцаниея и художественные телепроклятия в адрес Порошенко, патриарха Варфоломея, митрополита Филарета (Денисенко) и всех «автокефальщиков».
Также епископы УПЦ МП могли прийти полным составом на собор 15 декабря и избрать для ПЦУ своего предстоятеля. Но, как известно, из 90 архиереев пришло двое. Из-за этого возглавлять ПЦУ будет не патриарх, а митрополит. Но, с другой стороны, в этом случае новая церковь рисковала превратиться в клон РПЦ — со всем ее сталинско-имперским бэкграундом. Напротив, устав ПЦУ предполагает как раз избавление от разнообразных «вертикалей власти» — от иерархических и самодержавных форматов управления внутри церкви.
Но реакция на создание ПЦУ со стороны РПЦ была асимметричной, удивительной и невероятной: 15 октября решением Синода РПЦ, прошедшего в Минске, был объявлен церковный раскол четвертого уровня — невозможность даже простым мирянам РПЦ причащаться у священников Константинопольского патриархата. Фактически, верховные иерархи РПЦ повторяют логику, которая в середине XVII века привела сторонников старого обряда к расколу. Впрочем, это очень созвучно развитию нынешней России, подсознательно и осознанно повторяющей логику развития Московского царства времен Ивана Грозного.
А еще в России можем наблюдать нагнетание страха и ужаса: мол, сейчас «бандеровцы» будут убивать «канонических» священников, «отжимать» храмы, выбрасывать на улицу православных монахов УПЦ МП.
Но, слава Богу, ничего подобного нет. И, даст Бог, никогда не будет.
В украинском обществе, государстве и новосозданной ПЦУ существует удивительный консенсус о том, что никакого насилия быть не должно, что только мирный и добровольный переход (или непереход) в новую церковь может быть актуальным. И что логика футбольного матча («мы их или они нас?!») не может быть актуальной для взаимоотношения ПЦУ и УПЦ МП. Но в украинском информпространстве регулярно появляются заявления особенно «бдительных» и «суперпатриотичних» доброхотов — мол, следует немедленно разобраться с «московскими попами» и воздать им мерой за меру! Заявления эти щедро, внимательно и с большой благодарностью цитируются многими российскими СМИ, особенно федеральными телеканалами.
Однако главный вызов, стоящий перед ПЦУ, лежит вовсе не в политическом измерении: как не потерять все те колоссальные возможности, перспективы и потенциалы по переформатированию не только церковного устройства, но и православной духовной жизни, которые открываются в результате автокефалии?
Украина, будучи долгое время религиозной провинцией, имеет шанс за короткое время взять на себя функции важного православного центра с высоким уровнем интенсивности духовной жизни — если архиереи, иереи и миряне коллективными усилиями будут создавать новую церковную реальность. Если новообразованная автокефальная церковь сможет на время забыть о политических и других мирских делах и сосредоточится на главном — на Христе, на Его учении, на проблематике вечной жизни, обещанной каждому, кто готов прийти к Нему и следовать за Ним. Ведь именно ответов на подобные экзистенциальные вопросы не хватает современному человеку, да и современным христианским церквям тоже.
Важный вызов — взаимоотношение церкви и государства. Как избежать искушения превращения в «государственную» церковь? Как не дать государству использовать себя в качестве политического инструмента? Как сохранить собственную самодостаточность и приоритетную связь с обществом?
Еще один больной вопрос для Украины: сосуществование с греко-католиками, с которыми нет и быть не может евхаристического единения. Станет ли со временем новообразованная ПЦУ таким огромным авторитетом для УГКЦ, чтобы ради евхаристического и политического единства часть греко-католиков захотело бы присоединиться к ПЦУ и выйти из-под опеки Рима?
Есть вопросы и о будущих отношениях между Константинополем и Киевом: формат автокефалии ПЦУ, признание ПЦУ иными православными церквями (на данный момент это проблема Константинополя, а не Киева), дарование в перспективе предстоятелю ПЦУ патриаршего сана, участие Фанара во внутриукраинской религиозной жизни и т.д.
Несмотря на то, что в православном мире существование автокефальной церкви — это норма для независимого государства, и российские претензии к самому факту появления ПЦУ неадекватны, и Кремль, и РПЦ хорошо знают, что именно они теряют, расставаясь с Украиной и украинским православным народом. Они теряют мечты об империи, перспективу первенства и доминирования в православном мире и всей восточнохристианской цивилизации, вожделения о Киеве как «матери городов русских» и надежды на УПЦ МП как средство влияния на украинское население. А этот рычаг, как показала гибридная война последних лет, не абсолютный, но достаточно эффективный.
В любом случае, вручение томоса об автокефалии новосозданной Православной церкви в Украине — это не столько финал длительной борьбы, сколько старт — начало нового исторического этапа в мировом православии.
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą