14:24 12 МАРТА 2016 SLON
Возможность передачи Украине летчицы Надежды Савченко не рассматривается до тех пор, пока ей не будет вынесен приговор. Об этом официальный представитель МИД РФ Мария Захарова заявила в интервью программе «Вести в субботу».
Представитель МИД РФ также подчеркнула, что «какое бы давление ни оказывалось на российское правосудие, на, в том числе, российское общественное мнение, суд будет доведен до конца и будет вынесен приговор». Комментируя заявления о том, что содержание Савченко под стражей нарушает минские договоренности, Захарова отметила, что договоренности вообще не касаются России, так как «посвящены двум конфликтующим сторонам внутри украинского кризиса».
Оглашение приговора по делу Савченко запланировано на 21 марта. Украинская летчица обвиняется в причастности к обстрелу, в результате которого погибли журналисты ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин. Сама Савченко эти обвинения отрицает. Прокуратура запросила для летчицы 23 года лишения свободы.
3 марта Савченко объявила сухую голодовку, после того как ей не дали выступить с последним словом. 10 марта после получения письма от президента Украины Петра Порошенко летчица объявила о ее прекращении. Позже стало известно, что письмо было поддельным, представители Порошенко заявили о том, что президент не писал письма, а ответственность за подделку взяли на себя пранкеры Вован и Лексус. 12 марта адвокаты Савченко заявили о том, что в ближайшее время обратятся в Генпрокуратуру с требованием наказать пранкеров.
После того, как Савченко объявила голодовку, госсекретарь США Джон Керри высказался в ее поддержку, заявив, что дальнейшее содержание летчицы под стражей противоречит минским договоренностям.
ВЕДУЩИЙ Сергей Пархоменко, журналист Echo.msk
... мы с вами поговорим про Савченко. На этой неделе было много всяких событий, и отчасти даже мне самому пришлось слегка принимать в некоторых из них участие, связанных с Савченко. Кроме того, вот нашелся один интересный факт годовой давности, который, как ни странно, тоже к Савченко имеет отношение.
<>
Ну что, давайте перейдем к следующим сюжетам, к Савченко прежде всего. Я говорил, что на этой неделе было очень много на эту тему событий, очень много всяких заявлений. Будет еще больше. Давайте я начну вот как раз с этого, с того, что будет дальше.
Как вы понимаете, в мире сейчас происходит одно самое главное событие, и некоторым из нас очень обидно это признать, некоторые это делают с большим торжеством, некоторые это констатируют равнодушно, как я, но, тем не менее, это факт: в мире сейчас происходят выборы президента Соединенных Штатов. И, в общем, пожалуй, ничего важнее. Ну, так сложилось, так вышло. Соединенные Штаты – самая большая в мире экономика, Соединенные Штаты обладают самой большой в мире армией, Соединенные Штаты являются, несомненно, самой влиятельной силой на международной арене. Ну, что ж теперь делать? Да, действительно, человек, который управляет Соединенными Штатами, является самым важным человеком в мировой политике, кого бы ни публиковали на обложке журнала Time. Это, конечно, все игрушки, а в реальности все понимают, как это происходит на самом деле.
Так вот, происходит там избирательная кампания, избирательная компания довольно живая, со множеством всяких неожиданностей, довольно напряженная. Она вступает в такую, ну, не скажу еще, совсем решительную, но активную стадию. Вообще-то до ноября еще довольно много времени, но кампания стремительно приближается к очень важному такому перевалочному пункту, когда определятся два главных кандидата: кандидат, победивший на праймериз среди республиканцев и среди демократов.
Так вот, прогноз: сюжет Савченко станет в ближайшее время – ну, собственно, уже стал – одним из сюжетов американских выборов. Вообще там довольно мало всякого международного. Известно, что американского избирателя не очень волнует, чтобы не сказать: в гробу он видал международную повестку дня, их гораздо больше волнуют всякие внутренние дела, там, налоговые, связанные с образованием, здравоохранением, муниципальным управлением, распределением полномочий между штатами и федерацией.
Но, тем не менее, иногда какие-то иностранные сюжеты прорываются и становятся частью избирательной кампании, избирательных дебатов, становятся прекрасным способом во время этих дебатов, для того чтобы один кандидат натягивал нос другому кандидату и выставлял его в каком-то глупом виде.
Последнее время большая часть таких сюжетов так или иначе была связана с Ближним Востоком. Потому что это как бы источник и база международного терроризма, а международный терроризм – это 11 сентября, 11 сентября – это то, про что знает любой или все-таки почти любой американский избиратель. Некоторое время подержались в свое время, уже теперь несколько десятилетий тому назад, события на Балканах, тоже были частью американских дебатов, американского такого вот этого взбалтывания тезауруса, которое там происходит.
Я думаю, что украинский сюжет, вот конфликт между Украиной и Россией, не должен был бы удержаться в американских выборах, если бы не случай Савченко. А со случаем Савченко удержится, потому что он гуманитарный, потому что женщина, потому что вот есть такой образ такого вот беззаветного патриота, который защищает, то-сё и так далее.
Конечно – ну, давайте будем циниками – конечно, это вещь медийная. Конечно, это вопрос подачи. Конечно, за этим за всем чрезвычайно много демагогии. Конечно, это поле для столкновения разного рода политтехнологов и полит-имиджмейкеров. Но, тем не менее, это так. Вот увидите, кандидаты в американские президенты будут спорить о Савченко. И это важно, потому что они под горячую руку, для того чтобы как-то выглядеть посильнее по этой части, могут там наворотить всякого. Могут какие-нибудь дополнительные санкции придумать, могут действительно какой-нибудь залудить список Савченко и всунуть в него каких-нибудь важных российских деятелей, и правоохранителей, и, может быть, даже членов правительства, а там, глядишь, и из Кремля кого-нибудь.
Ну, понятно, что персональных санкций против Путина не может быть, постольку поскольку он глава государства, и это вносит все-таки слишком большой беспорядок в технологию взаимоотношений. Ну, все-таки не Белоруссия, все-таки не Лукашенко. Это с Лукашенко можно было как-то свистеть в два пальца, и ничего совершенно за это никому не будет. Тут – все-таки нет. Но могут быть эксцессы, что называется.
А почему, тем не менее, Россия, понимая, что вот она попадает здесь под горячую руку – ну, когда мы говорим «Россия»… я тут в первой половине программы говорил о том, что не нужно говорить: Соединенные Штаты думают что-то, или говорят что-то, или решают что-то – а что же я с Россией так? Ну, да, с Россией, конечно, тоже нельзя, нужно говорить о том, что есть какое-то количество политиков в Кремле, которые принимают решения.
А чего же они тогда суют голову во всю эту историю? Они накапливают, конечно, обменный фонд. Вообще единственное объяснение тому, что происходит в области так называемого российского правосудия, во всем, что связано вот с украинским конфликтом, единственный способ это объяснить как-то рационально – это обменный фонд. Вот эти дикие сроки, которые назначаются Сенцову и его подельникам, какие-то внезапно возникающие поразительные разведчики на территории России, какие-то многодетные матери, которые что-то такое кому-то неправильно позвонили и неправильно сообщили, и теперь вот 23 года, которые Прокуратура требует для Савченко – это создание такого мешка с заложниками, которых потом можно будет обменивать.
На кого? Я думаю, что не совсем на тех, о ком мы думаем. В целом, у России есть некоторое количество людей, которых она, по разным причинам, хотела бы оттуда вытащить. Есть провалившиеся разведчики всякие, есть разные странные авантюристы, которые разным образом были связаны, несомненно, с влиятельными российскими деятелями и которые молчат, но однажды могут заговорить. Если как-то очень долго сидеть в очень тяжелой тюрьме, то язык может и развязаться как-то от безысходности и от понимания того, что никто за тебя не борется и никто не собирается тебя отсюда вытаскивать.
Это известный эффект, когда вот берут какого-нибудь разведчика, и первое сколько-то времени он молчит и ведет себя очень мужественно, потому что он знает и верит, что за него борются и что однажды его вытащат. Но это касается совсем не только разведчиков.
Ну, вот еще год тому назад, ровно год тому назад, в марте 15-го года, только тогда еще и суд не начался над Савченко, а только подходило к концу вот это так называемое следствие, очень странное, полное всякого беззаветного вранья, 6 марта 15-го года Виталий Чуркин заговорил в ООН про обмен Савченко. Заговорил он, как это говорит один мой знакомый, обиняками. Не произнося вслух фамилию Савченко в этом контексте, но он говорил о том, что, вот – такую он сказал фразу, что у США есть привычка, как он сказал, воровать по всему свету российских граждан, предъявлять им надуманные обвинения в результате провокаций, учиненных против них американскими спецслужбами. И за это граждане Российской Федерации получают чудовищные сроки тюремного заключения.
Это он про кого говорил? Это он говорил про Виктора Бута, несомненно. Есть совершенно очевидный персонаж, на котором сходятся все эти косвенные его фразы. Я вам напомню, что это человек, который занимался торговлей оружием, причем оружие это он продавал всяким самым отвратительным террористическим структурам. И сел он по целому букету всяких обвинений, среди которых самым серьезным был преступный сговор с целью поставок оружия террористическим группировкам.
Никто его не выкрадывал, конечно, ниоткуда. Его объявили в розыск, он был арестован в Таиланде. Соединенные Штаты потребовали его выдать, Таиланд его выдал, несмотря на протесты российской стороны. Почему российская сторона протестовала, не очень понятно. Он международный злодей, он торговал оружием со всякой сволочью. Почему Российская Федерация должна за этого человека так сражаться, непонятно. Понятно, что есть общий принцип: государство должно вызволять своих граждан. Но тут как-то человек, который обвиняется в международном преступлении, имеются веские доказательства.
Его спровоцировали, конечно, подсунули там ему фальшивого покупателя, он на это благополучно попался. Есть много разных версий. Одна из версий довольно экзотическая, но ее тоже сбрасывать со счетов не нужно. Она заключается в том, что Бут явно был знаком с Игорем Сечиным, давно был знаком. Игорь Сечин в молодости был переводчиком, военным переводчиком, служил в некоторых африканских странах, в том числе в Мозамбике, потому что он переводчик, среди прочего, еще и с португальского языка.
Вообще каждый раз, когда сморишь на Сечина и вспоминаешь, что этот человек закончил филологический факультет, как-то наполняешься все-таки некоторым отдельным уважением к этому человеку. Человек с филологическим образованием какую карьеру сделал! А мог бы скромно преподавать французский язык в средней школе или еще что-нибудь вроде этого.
Так вот, они вместе служили в Мозамбике, и служба их была полна довольно всяких экзотических приключений, как мы теперь знаем. И непонятно, когда их дружба кончилась. Может быть, она тогда и кончилась, а может быть, она продолжалась все эти годы. И вообще Бут был подозрительно успешным торговцем оружием, и есть такое ощущение, что у него были довольно интересные какие-то завязки внутри российской власти, благодаря чему это так хорошо у него получалось.
Так что, вот, собственно, Чуркин уже тогда начал торговаться. Знаете, как в том анекдоте: ну вот, вы уже и торгуетесь. Вот он уже и торговался. Путин, кстати, недавно совсем торговался тоже в ответ на вопрос на последней своей вот этой большой пресс-конференции, тоже говорил, что, ну, надо посмотреть, кого на кого мы будем менять. Вообще юридически это все совершенно безупречно, потому что Россия подписала Минские соглашения. И сколько бы ни говорили представители, например, российского МИДа, что вопрос о Савченко не регулируется Минскими соглашениями, это брехня.
Вопрос о Савченко, конечно, регулируется Минскими соглашениями, постольку поскольку в Минских соглашениях есть пункт об обмене военнопленными. И Россия подписала эти соглашения. И когда говорят, что Россия к этому не имеет никакого отношения, потому что она не находится в состоянии войны с Украиной, ну, пусть Россия сама разбирается, а зачем она тогда подписала эти Минские соглашения, если она не имеет к этому никакого отношения? Там есть подпись российского представителя.
Кстати, конвенция о военнопленных, ее нетрудно найти, эту ооновскую конвенцию, и она существует на русском языке, ее можно почитать. Там сказано, что она касается тех стран, которые находятся в состоянии войны друг с другом, а также тех стран, которые не признали, что находятся в состоянии войны друг с другом. Одна из двух стран, участвующих в конфликте, могла с этим и не согласиться.
Вот это ровно случай России. И с точки зрения конвенции о военнопленных это неважно, признала страна, что она находится в состоянии войны, или не признала. Она должна фактически вести военные действия. Россия фактически ведет военные действия на Украине. Под разными предлогами, по разным поводам, все это прикрывается разными словами, какими-то там отпусками, еще чем-то – но это, тем не менее, там происходит. И понятно, что судьба Савченко могла бы быть решена просто в рамках Минских соглашений, и все.
Но вместо этого ее придерживают для какого-то другого более важного обмена. Вот будет ли это Бут? Во всяком случае я думаю, что предложат рано или поздно. На мой взгляд, нет никаких шансов, что Соединенные Штаты на это согласятся. Потому что, ну, знаете, это, что называется, осталось уговорить Сарочку – как в том анекдоте – Ротшильд уже согласен. А вот предложить должны. Я думаю, что и предложат. Я думаю, что будут еще какие-то достаточно экзотические предложения по поводу этих обменов, но вряд ли такого ценного фрукта пустят просто в тотальный обмен всех на всех, как это предусмотрено Минскими соглашениями. Я думаю, что постараются продать ее подороже.
А почему я сказал, что я сам принимал какое-то в этом участие? Я тут должен сказать, что я очень горжусь тем, что мне довелось быть одним из тех, кто стал инициатором большого и, на мой взгляд, довольно дельного такого публичного заявления по поводу Савченко. Вы, может быть, слышали, на этой неделе около девятисот человек, и не просто девятисот человек, а таких значимых девятисот человек – там больше сотни членов русского ПЕН-центра, несколько десятков не входящих по разным соображениям в ПЕН-центр писателей, литераторов, журналистов, несколько десятков ученых, несколько десятков историков из Вольного исторического общества. И вот на самом деле это, по-моему, звучало довольно неплохо.
И, насколько я знаю, тот из адвокатов Савченко, который, собственно, там на процессе занимается своим прямым адвокатским делом – Илья Новиков, в отличие от тех двух других, которые там хрен знает чем занимаются, прямо скажем, но этот самый Новиков достаточно высоко оценил и этот текст, и то, насколько вовремя он появился.
А в тексте есть два простых и ясных заявления. Одно заявление – вот то самое, о котором я говорил, что Савченко должна быть признана военнопленной и обменяна в соответствии с Минскими соглашениями, и нечего тут, что называется, голову морочить. А второе заключается в том, что люди, которые сфабриковали это обвинение, это следствие, это обвинение и этот процесс, который почти уже закончился, осталось только приговор вынести – эти люди не просто должны быть названы людьми, которые предали свою профессию и совершили преступление против своей профессии. Это люди, которые должны понести ответственность.
И ответственность должны понести и следователи, которые фабриковали документы следствия, и прокуроры, которые отстаивали это следствие в суде, и лжесвидетели, которые были в больших количествах привлечены к этому процессу. И, несомненно, сам судья, который превратил это все в фарс, выслушал это все и бесконечно нарушал судебную процедуру на протяжении этого процесса, бесконечно препятствовал тому, чтобы процесс был действительно равным, действительно состязательным, действительно справедливым.
И все это пришло вот к этому позору, к требованию 23-х лет. Цифра, кстати, которая очень соответствует тому сроку, который получил выше поименованный Бут в Соединенных Штатах, так что это еще одно маленькое такое декоративное доказательство, декоративный такой дополнительный аргумент в эту же самую версию.
Эти люди, конечно, должны понести ответственность. Понятно, что сейчас взывать к тому, чтобы они были наказаны… Собственно, кого мы об этом просим? Того, кто им заказал это все, президента страны что ли? Он не накажет. Но слово это должно быть сказано, потому что оно будет еще одним кирпичиком вот в фундамент этой ответственности, которую эти люди понесут.
Я подчеркиваю: и лжесвидетелей. О них обычно забывают. Обычно о тех людях, которые, собственно, вот поставляют мясо в такого рода процессы – ну, вот вспомним хотя бы процесс 6 мая, да? Вот все вот эти вот полицейские, которые, кусая ногти и потея подмышками, стояли в суде и говорили то, что им велели сказать – они же тоже должны понести ответственность, не только ведь судья, не только прокуроры, не только следователи, но они тоже. Это важная вещь. Люди должны бояться лжесвидетельствовать, это полезный страх, его надо воспитывать. Я думаю, что в этом случае он тоже сыграет свою роль.
А сам я призываю вас найти это заявление и прочесть его – это хороший и правильный текст, который как-то многое резюмирует, я бы сказал, в деле Савченко. И там среди подписей есть замечательные имена, это прямо реально первый ряд русской литературы. Там Светлана Алексиевич, нобелевский лауреат, Александр Архангельский, Владимир Войнович, Александр Гельман, Долина, Иртеньев, Ким, Клямкин, Кушнер, Григорий Ревзин, замечательный журналист, Лев Рубинштейн, Ольга Седакова, Евгений Сидоров, Владимир Сорокин (тот самый Владимир Сорокин), Лев Тимофеев, Улицкая, Чхартишвили, Шендерович, Шлосберг, Ясина – кого там только нет. Прочтите, пригодится.
Ну вот, собственно, я как-то неожиданно в очередной раз исчерпал все свое время. Но ничего, будет еще следующая пятница, а в следующую пятницу в 9 вечера мы опять с вами встретимся и опять поговорим о, может быть, не самых важных, но самых ярких событиях минувшей недели.
Я Сергей Пархоменко, всего вам хорошего, до свидания.
Возможность передачи Украине летчицы Надежды Савченко не рассматривается до тех пор, пока ей не будет вынесен приговор. Об этом официальный представитель МИД РФ Мария Захарова заявила в интервью программе «Вести в субботу».
«Сейчас об этом речи не ведется и не велось до того момента, пока не будет решения суда», – сказала Захарова.
Представитель МИД РФ также подчеркнула, что «какое бы давление ни оказывалось на российское правосудие, на, в том числе, российское общественное мнение, суд будет доведен до конца и будет вынесен приговор». Комментируя заявления о том, что содержание Савченко под стражей нарушает минские договоренности, Захарова отметила, что договоренности вообще не касаются России, так как «посвящены двум конфликтующим сторонам внутри украинского кризиса».
Оглашение приговора по делу Савченко запланировано на 21 марта. Украинская летчица обвиняется в причастности к обстрелу, в результате которого погибли журналисты ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин. Сама Савченко эти обвинения отрицает. Прокуратура запросила для летчицы 23 года лишения свободы.
3 марта Савченко объявила сухую голодовку, после того как ей не дали выступить с последним словом. 10 марта после получения письма от президента Украины Петра Порошенко летчица объявила о ее прекращении. Позже стало известно, что письмо было поддельным, представители Порошенко заявили о том, что президент не писал письма, а ответственность за подделку взяли на себя пранкеры Вован и Лексус. 12 марта адвокаты Савченко заявили о том, что в ближайшее время обратятся в Генпрокуратуру с требованием наказать пранкеров.
После того, как Савченко объявила голодовку, госсекретарь США Джон Керри высказался в ее поддержку, заявив, что дальнейшее содержание летчицы под стражей противоречит минским договоренностям.
СУТЬ СОБЫТИЙ
АВТОРСКАЯ ПЕРЕДАЧА Сергей ПархоменкоВЕДУЩИЙ Сергей Пархоменко, журналист Echo.msk
11 МАРТА 2016, 21:07 слушать
<>... мы с вами поговорим про Савченко. На этой неделе было много всяких событий, и отчасти даже мне самому пришлось слегка принимать в некоторых из них участие, связанных с Савченко. Кроме того, вот нашелся один интересный факт годовой давности, который, как ни странно, тоже к Савченко имеет отношение.
<>
Ну что, давайте перейдем к следующим сюжетам, к Савченко прежде всего. Я говорил, что на этой неделе было очень много на эту тему событий, очень много всяких заявлений. Будет еще больше. Давайте я начну вот как раз с этого, с того, что будет дальше.
Как вы понимаете, в мире сейчас происходит одно самое главное событие, и некоторым из нас очень обидно это признать, некоторые это делают с большим торжеством, некоторые это констатируют равнодушно, как я, но, тем не менее, это факт: в мире сейчас происходят выборы президента Соединенных Штатов. И, в общем, пожалуй, ничего важнее. Ну, так сложилось, так вышло. Соединенные Штаты – самая большая в мире экономика, Соединенные Штаты обладают самой большой в мире армией, Соединенные Штаты являются, несомненно, самой влиятельной силой на международной арене. Ну, что ж теперь делать? Да, действительно, человек, который управляет Соединенными Штатами, является самым важным человеком в мировой политике, кого бы ни публиковали на обложке журнала Time. Это, конечно, все игрушки, а в реальности все понимают, как это происходит на самом деле.
Так вот, происходит там избирательная кампания, избирательная компания довольно живая, со множеством всяких неожиданностей, довольно напряженная. Она вступает в такую, ну, не скажу еще, совсем решительную, но активную стадию. Вообще-то до ноября еще довольно много времени, но кампания стремительно приближается к очень важному такому перевалочному пункту, когда определятся два главных кандидата: кандидат, победивший на праймериз среди республиканцев и среди демократов.
Так вот, прогноз: сюжет Савченко станет в ближайшее время – ну, собственно, уже стал – одним из сюжетов американских выборов. Вообще там довольно мало всякого международного. Известно, что американского избирателя не очень волнует, чтобы не сказать: в гробу он видал международную повестку дня, их гораздо больше волнуют всякие внутренние дела, там, налоговые, связанные с образованием, здравоохранением, муниципальным управлением, распределением полномочий между штатами и федерацией.
Но, тем не менее, иногда какие-то иностранные сюжеты прорываются и становятся частью избирательной кампании, избирательных дебатов, становятся прекрасным способом во время этих дебатов, для того чтобы один кандидат натягивал нос другому кандидату и выставлял его в каком-то глупом виде.
Последнее время большая часть таких сюжетов так или иначе была связана с Ближним Востоком. Потому что это как бы источник и база международного терроризма, а международный терроризм – это 11 сентября, 11 сентября – это то, про что знает любой или все-таки почти любой американский избиратель. Некоторое время подержались в свое время, уже теперь несколько десятилетий тому назад, события на Балканах, тоже были частью американских дебатов, американского такого вот этого взбалтывания тезауруса, которое там происходит.
Я думаю, что украинский сюжет, вот конфликт между Украиной и Россией, не должен был бы удержаться в американских выборах, если бы не случай Савченко. А со случаем Савченко удержится, потому что он гуманитарный, потому что женщина, потому что вот есть такой образ такого вот беззаветного патриота, который защищает, то-сё и так далее.
Конечно – ну, давайте будем циниками – конечно, это вещь медийная. Конечно, это вопрос подачи. Конечно, за этим за всем чрезвычайно много демагогии. Конечно, это поле для столкновения разного рода политтехнологов и полит-имиджмейкеров. Но, тем не менее, это так. Вот увидите, кандидаты в американские президенты будут спорить о Савченко. И это важно, потому что они под горячую руку, для того чтобы как-то выглядеть посильнее по этой части, могут там наворотить всякого. Могут какие-нибудь дополнительные санкции придумать, могут действительно какой-нибудь залудить список Савченко и всунуть в него каких-нибудь важных российских деятелей, и правоохранителей, и, может быть, даже членов правительства, а там, глядишь, и из Кремля кого-нибудь.
Ну, понятно, что персональных санкций против Путина не может быть, постольку поскольку он глава государства, и это вносит все-таки слишком большой беспорядок в технологию взаимоотношений. Ну, все-таки не Белоруссия, все-таки не Лукашенко. Это с Лукашенко можно было как-то свистеть в два пальца, и ничего совершенно за это никому не будет. Тут – все-таки нет. Но могут быть эксцессы, что называется.
А почему, тем не менее, Россия, понимая, что вот она попадает здесь под горячую руку – ну, когда мы говорим «Россия»… я тут в первой половине программы говорил о том, что не нужно говорить: Соединенные Штаты думают что-то, или говорят что-то, или решают что-то – а что же я с Россией так? Ну, да, с Россией, конечно, тоже нельзя, нужно говорить о том, что есть какое-то количество политиков в Кремле, которые принимают решения.
А чего же они тогда суют голову во всю эту историю? Они накапливают, конечно, обменный фонд. Вообще единственное объяснение тому, что происходит в области так называемого российского правосудия, во всем, что связано вот с украинским конфликтом, единственный способ это объяснить как-то рационально – это обменный фонд. Вот эти дикие сроки, которые назначаются Сенцову и его подельникам, какие-то внезапно возникающие поразительные разведчики на территории России, какие-то многодетные матери, которые что-то такое кому-то неправильно позвонили и неправильно сообщили, и теперь вот 23 года, которые Прокуратура требует для Савченко – это создание такого мешка с заложниками, которых потом можно будет обменивать.
На кого? Я думаю, что не совсем на тех, о ком мы думаем. В целом, у России есть некоторое количество людей, которых она, по разным причинам, хотела бы оттуда вытащить. Есть провалившиеся разведчики всякие, есть разные странные авантюристы, которые разным образом были связаны, несомненно, с влиятельными российскими деятелями и которые молчат, но однажды могут заговорить. Если как-то очень долго сидеть в очень тяжелой тюрьме, то язык может и развязаться как-то от безысходности и от понимания того, что никто за тебя не борется и никто не собирается тебя отсюда вытаскивать.
Это известный эффект, когда вот берут какого-нибудь разведчика, и первое сколько-то времени он молчит и ведет себя очень мужественно, потому что он знает и верит, что за него борются и что однажды его вытащат. Но это касается совсем не только разведчиков.
Ну, вот еще год тому назад, ровно год тому назад, в марте 15-го года, только тогда еще и суд не начался над Савченко, а только подходило к концу вот это так называемое следствие, очень странное, полное всякого беззаветного вранья, 6 марта 15-го года Виталий Чуркин заговорил в ООН про обмен Савченко. Заговорил он, как это говорит один мой знакомый, обиняками. Не произнося вслух фамилию Савченко в этом контексте, но он говорил о том, что, вот – такую он сказал фразу, что у США есть привычка, как он сказал, воровать по всему свету российских граждан, предъявлять им надуманные обвинения в результате провокаций, учиненных против них американскими спецслужбами. И за это граждане Российской Федерации получают чудовищные сроки тюремного заключения.
Это он про кого говорил? Это он говорил про Виктора Бута, несомненно. Есть совершенно очевидный персонаж, на котором сходятся все эти косвенные его фразы. Я вам напомню, что это человек, который занимался торговлей оружием, причем оружие это он продавал всяким самым отвратительным террористическим структурам. И сел он по целому букету всяких обвинений, среди которых самым серьезным был преступный сговор с целью поставок оружия террористическим группировкам.
Никто его не выкрадывал, конечно, ниоткуда. Его объявили в розыск, он был арестован в Таиланде. Соединенные Штаты потребовали его выдать, Таиланд его выдал, несмотря на протесты российской стороны. Почему российская сторона протестовала, не очень понятно. Он международный злодей, он торговал оружием со всякой сволочью. Почему Российская Федерация должна за этого человека так сражаться, непонятно. Понятно, что есть общий принцип: государство должно вызволять своих граждан. Но тут как-то человек, который обвиняется в международном преступлении, имеются веские доказательства.
Его спровоцировали, конечно, подсунули там ему фальшивого покупателя, он на это благополучно попался. Есть много разных версий. Одна из версий довольно экзотическая, но ее тоже сбрасывать со счетов не нужно. Она заключается в том, что Бут явно был знаком с Игорем Сечиным, давно был знаком. Игорь Сечин в молодости был переводчиком, военным переводчиком, служил в некоторых африканских странах, в том числе в Мозамбике, потому что он переводчик, среди прочего, еще и с португальского языка.
Вообще каждый раз, когда сморишь на Сечина и вспоминаешь, что этот человек закончил филологический факультет, как-то наполняешься все-таки некоторым отдельным уважением к этому человеку. Человек с филологическим образованием какую карьеру сделал! А мог бы скромно преподавать французский язык в средней школе или еще что-нибудь вроде этого.
Так вот, они вместе служили в Мозамбике, и служба их была полна довольно всяких экзотических приключений, как мы теперь знаем. И непонятно, когда их дружба кончилась. Может быть, она тогда и кончилась, а может быть, она продолжалась все эти годы. И вообще Бут был подозрительно успешным торговцем оружием, и есть такое ощущение, что у него были довольно интересные какие-то завязки внутри российской власти, благодаря чему это так хорошо у него получалось.
Так что, вот, собственно, Чуркин уже тогда начал торговаться. Знаете, как в том анекдоте: ну вот, вы уже и торгуетесь. Вот он уже и торговался. Путин, кстати, недавно совсем торговался тоже в ответ на вопрос на последней своей вот этой большой пресс-конференции, тоже говорил, что, ну, надо посмотреть, кого на кого мы будем менять. Вообще юридически это все совершенно безупречно, потому что Россия подписала Минские соглашения. И сколько бы ни говорили представители, например, российского МИДа, что вопрос о Савченко не регулируется Минскими соглашениями, это брехня.
Вопрос о Савченко, конечно, регулируется Минскими соглашениями, постольку поскольку в Минских соглашениях есть пункт об обмене военнопленными. И Россия подписала эти соглашения. И когда говорят, что Россия к этому не имеет никакого отношения, потому что она не находится в состоянии войны с Украиной, ну, пусть Россия сама разбирается, а зачем она тогда подписала эти Минские соглашения, если она не имеет к этому никакого отношения? Там есть подпись российского представителя.
Кстати, конвенция о военнопленных, ее нетрудно найти, эту ооновскую конвенцию, и она существует на русском языке, ее можно почитать. Там сказано, что она касается тех стран, которые находятся в состоянии войны друг с другом, а также тех стран, которые не признали, что находятся в состоянии войны друг с другом. Одна из двух стран, участвующих в конфликте, могла с этим и не согласиться.
Вот это ровно случай России. И с точки зрения конвенции о военнопленных это неважно, признала страна, что она находится в состоянии войны, или не признала. Она должна фактически вести военные действия. Россия фактически ведет военные действия на Украине. Под разными предлогами, по разным поводам, все это прикрывается разными словами, какими-то там отпусками, еще чем-то – но это, тем не менее, там происходит. И понятно, что судьба Савченко могла бы быть решена просто в рамках Минских соглашений, и все.
Но вместо этого ее придерживают для какого-то другого более важного обмена. Вот будет ли это Бут? Во всяком случае я думаю, что предложат рано или поздно. На мой взгляд, нет никаких шансов, что Соединенные Штаты на это согласятся. Потому что, ну, знаете, это, что называется, осталось уговорить Сарочку – как в том анекдоте – Ротшильд уже согласен. А вот предложить должны. Я думаю, что и предложат. Я думаю, что будут еще какие-то достаточно экзотические предложения по поводу этих обменов, но вряд ли такого ценного фрукта пустят просто в тотальный обмен всех на всех, как это предусмотрено Минскими соглашениями. Я думаю, что постараются продать ее подороже.
А почему я сказал, что я сам принимал какое-то в этом участие? Я тут должен сказать, что я очень горжусь тем, что мне довелось быть одним из тех, кто стал инициатором большого и, на мой взгляд, довольно дельного такого публичного заявления по поводу Савченко. Вы, может быть, слышали, на этой неделе около девятисот человек, и не просто девятисот человек, а таких значимых девятисот человек – там больше сотни членов русского ПЕН-центра, несколько десятков не входящих по разным соображениям в ПЕН-центр писателей, литераторов, журналистов, несколько десятков ученых, несколько десятков историков из Вольного исторического общества. И вот на самом деле это, по-моему, звучало довольно неплохо.
И, насколько я знаю, тот из адвокатов Савченко, который, собственно, там на процессе занимается своим прямым адвокатским делом – Илья Новиков, в отличие от тех двух других, которые там хрен знает чем занимаются, прямо скажем, но этот самый Новиков достаточно высоко оценил и этот текст, и то, насколько вовремя он появился.
А в тексте есть два простых и ясных заявления. Одно заявление – вот то самое, о котором я говорил, что Савченко должна быть признана военнопленной и обменяна в соответствии с Минскими соглашениями, и нечего тут, что называется, голову морочить. А второе заключается в том, что люди, которые сфабриковали это обвинение, это следствие, это обвинение и этот процесс, который почти уже закончился, осталось только приговор вынести – эти люди не просто должны быть названы людьми, которые предали свою профессию и совершили преступление против своей профессии. Это люди, которые должны понести ответственность.
И ответственность должны понести и следователи, которые фабриковали документы следствия, и прокуроры, которые отстаивали это следствие в суде, и лжесвидетели, которые были в больших количествах привлечены к этому процессу. И, несомненно, сам судья, который превратил это все в фарс, выслушал это все и бесконечно нарушал судебную процедуру на протяжении этого процесса, бесконечно препятствовал тому, чтобы процесс был действительно равным, действительно состязательным, действительно справедливым.
И все это пришло вот к этому позору, к требованию 23-х лет. Цифра, кстати, которая очень соответствует тому сроку, который получил выше поименованный Бут в Соединенных Штатах, так что это еще одно маленькое такое декоративное доказательство, декоративный такой дополнительный аргумент в эту же самую версию.
Эти люди, конечно, должны понести ответственность. Понятно, что сейчас взывать к тому, чтобы они были наказаны… Собственно, кого мы об этом просим? Того, кто им заказал это все, президента страны что ли? Он не накажет. Но слово это должно быть сказано, потому что оно будет еще одним кирпичиком вот в фундамент этой ответственности, которую эти люди понесут.
Я подчеркиваю: и лжесвидетелей. О них обычно забывают. Обычно о тех людях, которые, собственно, вот поставляют мясо в такого рода процессы – ну, вот вспомним хотя бы процесс 6 мая, да? Вот все вот эти вот полицейские, которые, кусая ногти и потея подмышками, стояли в суде и говорили то, что им велели сказать – они же тоже должны понести ответственность, не только ведь судья, не только прокуроры, не только следователи, но они тоже. Это важная вещь. Люди должны бояться лжесвидетельствовать, это полезный страх, его надо воспитывать. Я думаю, что в этом случае он тоже сыграет свою роль.
А сам я призываю вас найти это заявление и прочесть его – это хороший и правильный текст, который как-то многое резюмирует, я бы сказал, в деле Савченко. И там среди подписей есть замечательные имена, это прямо реально первый ряд русской литературы. Там Светлана Алексиевич, нобелевский лауреат, Александр Архангельский, Владимир Войнович, Александр Гельман, Долина, Иртеньев, Ким, Клямкин, Кушнер, Григорий Ревзин, замечательный журналист, Лев Рубинштейн, Ольга Седакова, Евгений Сидоров, Владимир Сорокин (тот самый Владимир Сорокин), Лев Тимофеев, Улицкая, Чхартишвили, Шендерович, Шлосберг, Ясина – кого там только нет. Прочтите, пригодится.
Ну вот, собственно, я как-то неожиданно в очередной раз исчерпал все свое время. Но ничего, будет еще следующая пятница, а в следующую пятницу в 9 вечера мы опять с вами встретимся и опять поговорим о, может быть, не самых важных, но самых ярких событиях минувшей недели.
Я Сергей Пархоменко, всего вам хорошего, до свидания.
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą